Человек, который смеется. Виктор Мари Гюго

небосклона, противоположная закату, к которой неотрывно были прикованы взор и мысль доктора, была освещена, как днем, отблеском заходящего солнца. Резко очерченная окружавшими ее клочьями сероватого тумана, она была синего цвета, но скорее свинцового, чем лазурного оттенка.

      Доктор, всем корпусом повернувшись к морю и уже не глядя на владельца урки, указал пальцем на эту часть неба:

      – Видишь, хозяин?

      – Что?

      – Вот это.

      – Что именно?

      – Вон там.

      – Синеву? Вижу.

      – Что это такое?

      – Клочок неба.

      – Это для тех, кто думает попасть на небо, – возразил доктор. – Для тех же, кто туда не попадет, это совсем иное.

      Он подчеркнул свои загадочные слова странным взглядом, потонувшим в вечернем полумраке.

      Наступило молчание.

      Владелец урки, вспомнив двойственную характеристику, данную старику главарем шайки, мысленно задал себе вопрос: «Кто же этот человек? Безумец или мудрец?»

      Костлявый палец доктора все еще был направлен на мутно-синий край небосвода.

      Хозяин внимательнее посмотрел в ту сторону.

      – В самом деле, – пробормотал он, – это не небо, а туча.

      – Синяя туча хуже черной, – произнес доктор и прибавил: – Это снеговая туча.

      – La nube de la nieve, – проговорил хозяин, переведя эти слова на родной язык, чтобы лучше уяснить их смысл.

      – Знаешь, что такое снеговая туча?

      – Нет.

      – Ну так скоро узнаешь.

      Владелец урки впился взглядом в горизонт. Всматриваясь в тучу, он бормотал сквозь зубы:

      – Месяц бурных ветров, месяц дождей, кашляющий январь да плачущий февраль – вот и вся наша астурийская зима. Дождь у нас теплый. Снег у нас выпадает только в горах. Зато берегись там лавины! Лавина ничего не разбирает: лавина – это зверь.

      – А смерч – чудовище, – подхватил доктор и, помолчав немного, прибавил:

      – Вот он надвигается.

      Затем продолжал:

      – Сразу начинает дуть несколько ветров: порывистый – с запада и другой, очень медленный, – с востока.

      – Восточный – это лицемер, – заметил судовладелец.

      Синяя туча росла.

      – Если снег, – продолжал доктор, – страшен, когда он скатывается с горы, сам посуди, каков он, когда обрушивается с полюса.

      Глаза его стали как бы стеклянными; казалось, туча, сгущавшаяся на горизонте, сгущалась и на его лице.

      – С каждой минутой близится ужасный час, – задумчиво проговорил он. – Приподнимается завеса над предначертаниями верховной воли.

      Владелец урки опять задал себе вопрос: «Не сумасшедший ли это?»

      – Хозяин, – снова заговорил доктор, не отрывая взгляда от тучи. – Ты много плавал по Ла-Маншу?

      – Сегодня в первый раз, – ответил тот.

      Доктора, поглощенного тревожным созерцанием синей тучи, этот ответ не взволновал, – так губка, пропитанная влагой, не может вобрать в себя ни одной лишней капли. В ответ на слова хозяина он только слегка пожал плечами:

      – Как же так?

      – Я,