Сборник лучших рассказов. Николай Углов

могил, и лесоповальной, смерзшейся

      Почти что мраморной варежкой стучат по ночам

      Во все двери тех, кто о них забыл…

      Евгений Евтушенко.

      Весной 1983 года сын Миша ушёл в армию. Начал служить в Семипалатинске. Я решил опять с матерью и братом Сергеем поехать на Шегарку, т. к. прошлую поездку испортила Тамара, и я практически нигде там не побывал.

      И вот мы в Новосибирске. Смотрю на счастливую мать и сам не нарадуюсь. Встречаемся с тётей Дусей и братом Колей. Прослезились, радуемся, смеёмся от счастья. Едем все во Вдовино. Останавливаемся у Татьяниных. Мать вся светится. Излазили все окрестности, купаемся в Шегарке, рвём лилии. Кругом заросли конопли, крапивы и чертополоха. Лужи, в которых лежат свиньи. Щебет ласточек и неумолчный гвалт скворцов. Тонкий зуд комаров. Мошка. По вечерам у Татьяниных собираются все соседи. Сидим на большом деревянном крылечке. Разговоры, разговоры. Воспоминания, слёзы. После двух—трёх бутылочек водки начинаем петь песни. Хорошо! Долго в ночи слышны протяжные голоса женщин и мужчин. Незабываемые вечера на Шегарке! Мать и Сергей в восторге, а обо мне и говорить не приходится.

      В Новосибирске встречаемся со многими людьми, оставшимися здесь после освобождения. Мать с Сергеем разъезжает по своим подругам, а я встречаюсь с Костей Чадаевым и Таликом Нестеровым. Скрывая слёзы, обнимаемся с Костей. Его жена – одноклассница Вера Марченко собирает на стол. Проводим вечер в разговорах, сидим, вспоминаем, как чуть не замёрзли с ним, шагая на лыжах из Пихтовки во Вдовино. Спрашиваю:

      – Костя! Ты ни разу не был на Кавказе после ссылки. Почему? Неужели не хочешь увидеть свой родной Пятигорск?

      – Не могу и не хочу! Противно на душе от этих воспоминаний. Там меня унизили, растоптали честь моего отца, испортили всю жизнь нам. Там у вас коммунистический край! Все эти подонки опять у власти. Давай оставим эту тему. Лучше расскажи о наших друзьях. Как Шурка, Вовка Жигульский? Остальные – Зинка Зиновьева, Валька Новосёлова, Стэлка и Милка Невская, другие?

      Я рассказываю. Прошу его:

      – Очень хочу увидеть твою сестру Ирку. Когда-то был даже влюблён в неё. А где Лера Аюкова? Её тоже надо посетить. Давай завтра вместе поедем к ним и Талику Нестерову.

      Едем с Костей к сестре. Дома нет, на даче за городом никто дверь не открывает. Но шевельнулась занавеска на окне. Мне ясно – Ирка не хочет встречаться со мной. Спрашиваю об этом у Кости, но он уклончиво что-то объясняет. Лера Аюкова встречает нас с радостью, обнимаемся, смеёмся, вспоминаем. Тихо, стараясь, чтобы Костя не слышал, объясняет мне:

      – У Ирки несчастливая семейная жизнь. Она запила, без зубов и, естественно, не захотела показаться тебе такой. Она знала, что ты приедешь и всё время расспрашивала о тебе.

      С волнением еду к Талику Нестерову. Живёт в малосемейном общежитии. Захожу в однокомнатную квартиру. Вспоминаю фразу из Достоевского: «С лавки поднялся пятидесятилетний старик». Не узнаёт:

      – Кто? Углов? Какой Углов? Колька,