Конфедерация Метала. Владимир Станиславович Потапов

Дубобиту его мечельбу и походную сумку.

      – Ещё свидимся, Черногоре всё объяснит. – сказал Дубобит и подмигнул Черногорю. Тот хитро улыбнулся.

      Поля действительно были запустевшими. Одни начали прорастать сорняками, другие выглядели завядшими, а третьи и вовсе начали сливаться с землей.

      – Во-о-о-он тама, горсть полей, на коих урожаи возделывають. – показал тучный городской воевода вперёд. И действительно, было видно мелкие двигающиеся силуэты.

      – А почему так далеко от города-то? – спросил кто-то из то ли тринадцатой, то ли двенадцатой повозки.

      – А тысяцкие наши, Пашнедар с Бурохромом, нанимали землемера с Вольфрамску, так тот и сказал, мол, вон там земля-то, почва, говорит, плодородная, мол, концентрация чего-то там на том участке выше, чем на остальной пашне. Мол, один участок этот, говорит, может, окромя своего, ещё треть земель заместить по, ну, продуктивности.

      – А у меня тятя работает в полях под Тленовым, весточку писал: "поля нынче менее плодоносящие, работаем за троих, чтобы от нормы не отбиваться". – процитировал кто-то с задних повозок.

      – Во-во, мои в Хромовске тоже так говорят. – поддержал кто-то спереди.

      – Это всё Метал-Бог гневится, что мы на землю нашу неживых пустили. – предположил кто-то сзади.

      – Или боги, за то что не используем благости бессмертных себе на пользу. – добавил жрец, что отговаривал нас от грибнухи.

      – Та боги, не боги, усё одно. Коли еды не будет, так и о богах некому молвить будет. – подводил итог воевода. – Енто всё погода да мало рук, так вот я вам скажу. Война енто, конечно, хорошо, токмо есть шо-то надобно, ну, возделывать пищу в смысле… А вон, кстати, и сенокосы.

      Воевода указал пальцем чуть правее мельницы. Из-за стен появились маленькие жёлтые холмики, вроде как раскиданные не по ровным рядам, а вроде как и сформированные в определенный ансамбль.

      – Костёр разводить можете, ток это, не близко к кучкам… Ну метрах в двух-трёх думаю можно, лучше и чутка подальше. – предупреждал воевода. – А на сене-то спать мягко. Вот ночь пролежите, а на утро как новенькие проснётесь. Будто заново родитесь.

      – А на мельнице сколько мест будет? – поинтересовался Черногоре.

      – Ох ты, ну дай подумать… – воевода почесал голову, а затем положил руку на свой топор, отлитый единой сталью с оловянными узорами на рукояти, будто собравшись с мыслями, и, набрав в грудь побольше воздуха, начал излагать. – Значица, на первом этаже человек шесть-девять обустроиться могут, на втором, значица, примерно столько же. Третий узок, так что, ну, человека три-пять, ну может и шесть конечно влезет. Ну и чердак мельничный есть, там человека два-три потесниться могут. Ну и на пролетах в уголках по человеку можно, между первым и вторым этажом, да вторым и третьим уж точно, к чердаку не знаю.

      – А там Чернижка уместится. – поязвил Злыня.

      – Дошутишься, дед. – помахал кулаком Чернижка.

      – Какой я тебе дед? Я тебя лет на десять всего