Рождённые из пепла. Акили

ещё. Ивор пытался остановить её, но Талия по-детски закатила глаза:

      – Что? Вас такая орава иногда может нагрянуть – и всех накорми! Пора брать плату за обед.

      Иногда Ивор забывал, насколько много она для всех делает: и покормит, и одежду заштопает, и воду с колодца принесёт, и постирает. Подпольщики увлечены большими планами о мести и справедливости, но без этой бытовой заботы вряд ли далеко бы ушли голодные и грязные, в рваных штанах и рубахах.

      Конечно, Талия не обслуживала всё сопротивление, только тех, кто жил в основном убежище, как Ивор и Витарр, или часто туда захаживал… некоторых уже нет в живых, и Талия всегда тяжело это переживала.

      В последний раз Ивор был слишком пьян, чтобы заметить, с какими слезами на глазах Талия стирала окровавленную одежду, как натёрла о неё руки. Нет, конечно, он был слишком занят собой и своими переживаниями! Заставил её волноваться.

      – Прости, что мы взвалили всё это на тебя, – сказал он, и Талия сначала удивилась таким словам, а потом пожала плечами.

      – А что мне ещё делать? Я только это умею. Вот бы мне помогать вам в остальных… делах.

      – Не надо. Ты делаешь достаточно. Благодаря тебе, у нас есть тёплое место с горячей едой, и мы можем возвращаться домой со спокойной душой.

      Ивор пришёл бы в ужас, если бы Талия отправилась на задание. Он не видел её ни в качестве осведомительницы, ни шпионки, ни, упаси свет, в бою. Бойкой она была лишь на язык с друзьями. Её беззащитность всегда напоминала подпольщикам о том, кого они защищают – не только прошлое, но и настоящее, и будущее.

      – В последний раз я не смогла тебе помочь. Ты выглядел таким несчастным и… из-за тебя в доме кончился алкоголь!

      – Прости. Со мной всё в порядке, правда… и я куплю новый.

      Они миновали рынок и шли домой главными дорогами через площадь. Короче было пробежать переулками, но Талия так редко выбиралась в город погулять, что Ивор не смел отнять у неё эту возможность.

      С какими горящими глазами она рассматривала наряды горожанок, выпечку и сладости на прилавках, узорные платки. Постоянными спутниками Талии были только кастрюли, щётки да передник.

      – Хочешь новое платье?

      – Чего? – у Талии округлились глаза.

      – Я подумал, что ты заслужила подарок за всё, что делаешь для нас.

      Она глянула на идущих мимо девушек – обе в красивых цветных платьях, щебечущие беззаботно о своём – и опустила глаза.

      – Н-нет, Ивор. Не надо.

      – Почему?

      – Я знаю, что вам нужны деньги. Всё, что вы делаете… даже просто приютить кого-то из наших и накормить – на это всё нужны монеты, – Ивор хотел возразить, но Талия угадала его мысли. – Я знаю, что у многих из вас есть обычная работа, но… Ивор, я тоже хочу помогать вам!

      – Ты уже помогаешь.

      – Но не так! Я каждый день сижу над грязной посудой и думаю, а в безопасности ли ты, Витарр и другие. Что вы делаете? Как сильно рискуете? Может, пока я мою тарелки, и мыло стекает в бадью, вы где-то так же истекаете кровью.

      – Талия…

      – Ничего!