Рождённые из пепла. Акили

это и использует.

      Охотники зашли далеко в чащу. Королевское сопровождение поредело. Каждый намеревался добыть свою дичь. Арчивальд велел оруженосцу тревожить каждые кусты на случай птицы или зайца, но не везло.

      Лес отвечал охотникам величавым спокойствием, бросал ажурные тени на их лица, накрывал холодной весенней свежестью. С листьев ещё не сошла влага дождливых дней, земля пахла сыростью, отпечатывала следы копыт и сапог. В вышине среди шорохов раздавался тихий щебет.

      Как вдруг за деревьями раздался крик. Все бросились туда, сминая на пути ветки и траву, пока звуки не вывели их на поляну. На земле с задранным камзолом сидел лорд Сильвестр и кряхтел от боли. Рядом с ним гарцевал на коне и смеялся лорд Ларгель.

      – Лорд Сильвестр не справился с конём и изволил упасть, – пояснил сквозь смех Ларгель.

      – Ах ты, змей. Ты же нарочно припугнул мою лошадь!

      – Вам стоило взять менее пугливого коня. Или вы купили настолько дорогого коня, что не проверили его качество?

      Король и его свита вторили веселью. Генрих смолчал. Микая из вежливости пожурила Ларгеля:

      – Недостойно смеяться над человеком, который ранен. Даже если он ваш соперник… на охоте.

      – Я бы пожал ему руку, Ваше Величество, если бы он был ранен в бою, а так могу только смеяться, – смело заявил Ларгель.

      А Сильвестр продолжал кряхтеть над ушибленной ногой и ругаться себе под нос, когда ему помогали встать слуги из его свиты.

      – Боюсь, я не в силах продолжать соревнование, Ваше Величество, – обратился лорд к королю. – Вы разрешите мне удалиться?

      – От тебя на охоте был один толк – повеселить меня. Считай, что дело сделано. Иди, – рассмеялся король, и униженного Сильвестра увели с поляны под руки.

      В этот момент впереди что-то зашуршало, и король тут же крикнул собакам:

      – Ату! Ату!

      И те бросились в кусты.

      – А Ваше Величество добудет мне мех на муфту? Я буду беречь её больше жизни, – прощебетала танцовщица. Она успела спешиться и сорвать белый цветок.

      – Смотри. Я добуду столько мехов, что хватит на плащ, – усмехнулся Арчивальд и помчался на коне сквозь ветки за собаками.

      – Ах, Его Величество так умел и благороден. И так заботится обо мне. В спальне я отплачу ему своей преданностью и любовью, – проговорила мечтательно танцовщица, словно ни к кому не обращаясь, словно, кроме неё, тут никого не было, но её слышал каждый из свиты и в особенности…

      Резкий хлопок привлёк внимание всех людей поблизости. Розалин с несчастным видом прижала ладонь к ушибленной щеке, цветок упал на землю, а Микая стояла над ней с занесённой рукой, и во взгляде горели угли.

      Король очень скоро вернулся с пустыми руками и сразу заметил заплаканное и покрасневшее лицо своей любимицы.

      – Кто посмел коснуться тебя? Испортить твоё лицо? – требовательно спросил Арчивальд.

      – Ваша… гостья неподобающе себя вела, Ваше Величество, – первой ответила королева, и