Записки юриста с окраины. Анатолий Зиновьевич Курбатов

хотел помочь своему другу. В большой областной город на Днепре они приехали на автобусе. Юрка добыл увольнительную в мореходке и переоделся в гражданку.

      – Показывай, где тут твой институт, – распорядился еще на автовокзале армейский товарищ приказным тоном, как если бы был по-прежнему старшиной батареи, а Коротков – его подчиненным. Оставив приятеля курить в сквере, бывший старшина уверенно вошел в парадную дверь учебного заведения. Через час он вернулся вместе с внушительным мужчиной явно армянской внешности. Вечер они провели уже вчетвером в дорогом ресторане. Кроме армянина, с которым сходу познакомился Юра, с ними был преподаватель славянского происхождения. Оба преподавателя по возрасту годились бы приятелям в отцы, но после третьей рюмки держались, как близкие знакомые. После длительных переговоров уже по телефону и пары поездок Короткова в город на Днепре выяснилось, что учиться он будет. Правда, уже в другом областном городе, и даже в университете, нужно только взятку дать в четыре тысячи рублей за учебу на стационаре или две тысячи за заочное обучение. Сказано это было уже третьим преподавателем в роскошной (двухкомнатной на одного человека) больничной палате, где будущему студенту назначили аудиенцию. Больница была в глубине парка на берегу Днепра. Коротков никогда ранее и не подозревал, что существуют такие больницы для советских и партийных работников.

      Деньги такие в семье были. Лично у Короткова «на книжке»[4] было больше тысячи рублей.

      Коротков передал этот разговор отцу вечером, когда они вдвоем остались в гостиной у телевизора.

      – Сам-то ты что, сына, думаешь по этому поводу? – не торопился высказываться батька.

      Батя у Короткова вырос в таежном поселке в предгорьях Саян, отслужил почти тридцать лет в Советской Армии. Немного воевал в Польше и Чехословакии в конце войны. Уже после войны получил тяжелое ранение в стычке с бандеровцами в Карпатах. Был признан не годным к строевой. До пенсии, прихрамывая, дослуживал в скромных чинах в военкоматах Западной Украины.

      – Противно, батя… – грустно пробормотал Коротков, опустив глаза.

      Он знал, что отец с самого начала не приветствовал их вояж в институт.

      – Я и на заводе себя чувствую неплохо. Уж зарабатываю – так точно вдвое больше, чем учитель истории в деревенской школе. Ну их, этих деляг!

      – Правильно, сын! Да и не в деньгах дело. Не стоит начинать жизнь с грязи. Токарь – тоже профессия неплохая.

      На том и порешили. Поступать в институт Коротков больше не хотел, но прозвище Студент к нему в цехе судоремонтного завода уже прилипло.

      – Разрешите, Григорий Иванович? – Коротков постучал в дверь кабинета, расположенного на втором этаже производственного здания.

      – Заходи, Анатолий. Присаживайся. – Парторга цеха Коротков, будучи комсоргом[5] механического участка, знает хорошо, и часто общается с ним по всяким общественным работам.

      – Понимаешь, какое дело… – парторг порылся в бумагах и, похоже, нашел, что искал. – Нам предлагают

4

«На книжке» – обладателям денежных счетов в Сбербанке выдавалась книжечка, где записывались проведенные операции по счету.

5

Комсорг участка – Комсомольский организатор всесоюзной молодежной организации в каждом структурном подразделении на производстве – общественная должность, которая зачастую сводилась к собиранию комсомольских взносов – небольшого процента от заработной платы молодых работников.