Синева. Элла Чудовская

надел очки в легкой оправе, раскрыл папку и, чуть подавшись корпусом вперед, очень тихим, проникновенным голосом зачитал написанное.

      Детским фондам.

      Больничным фондам.

      Церкви.

      За мир во всем мире…

      Изсаку конезавод в каких-то землях при условии прекращения дальнейших притязаний.

      Очень долгое описание обустройства счастливой жизни Александры и ее потомства.

      А потом – еще осталось на потом – пара миллиардов тому его потомку, который первым получит признание… тут очень длинный список премий… в какой-либо из областей науки или искусства.

      Родители Александры встают и гордо выплывают из зала. Изсак брызжет всякими агрессивными словосочетаниями. Александра смеется и показывает знак победы – крупный план!

      А что, у девочки вся жизнь впереди, в двадцать-то лет. Живи, достигай.

      Меня эта история коснулась постольку-поскольку. Случайный прохожий. Ну, понервничал, да. Но зацепило не это.

      Не перестаю думать, что я смог сделать для своего сына, каким был отцом, ради чего прожил свою интересную, успешную… Не прожил, не прожил – все еще предстоит. И успех – относительная штука. Хочется гордиться, хочется смотреть вперед… и чтоб там свет, простор, предвкушение… Хочется быть участником жизни близких людей, чтоб каждый день не зря был прожит.

      Иди, Лила, сюда, иди. Дай потискаю тебя доброе, мягкое, пукающее создание.

      Ты мне друг?

      Ты мне друг.

      Смотрю на книжные полки – сканирую обложки, перебираю в памяти свои сокровища. Продам-ка я их. Скоро сезон аукционных торгов. Закроем сыну ипотеку. Все хотелось один проектик замутить, да думал – лениво, устал, пора уже начать сибаритствовать…

      А тут вторая молодость накатила. Сил, энергии, желания – вагон и тележка. Новая игра четко вырисовывается, и роли в ней, как ноты, выстроились и ждут первого прикосновения.

      Вбегает Лариса:

      – Макар! Городской совет по нашей петиции решение принял! Туристов не будет! Можешь перекрасить ворота!

      Счастливая какая девушка у меня.

      – Ларик, – говорю, – давай фонд на обучение внуков организуем.

      Смотрит удивленно. И я думаю, дом нам надо побольше, для всех, с такой поляной, чтоб девочки бегали босиком по мягкой зеленой траве и белые платья хлопали на ветру, как крылья, мальчишки запускали змеев в высоком синем небе, а за спинами у них изумрудное, лазурное, бирюзовое, сапфировое, цвета топаза… море, море, море…

      Жена плечиками задумчиво повела:

      – А ворота-то когда покрасишь?

      – Да покрашу, покрашу.

      Ушла. Взглядом где-то далеко, глаза загорелись… Мечтай, моя милая, мечтай. Чего хочет женщина, того хочет Бог.

      Не моргни

      – Ларкин, бросай ты эту возню, пошли…

      – Ты чего? Куда?

      – Пошли на море.

      – Да ну тебя! У меня суп варится, машинка стирает…

      – Выключи все, пошли…

      – Надо тебе – иди. Отстань. Лилу вон возьми.

      – И