Прекрасная посланница. Нина Соротокина

Курлядского.

      – И поэтому Елизавету не любит царица Анна? – не выдержала Николь. – Мориц Саксонский, если мне не изменяет память, сватался и за саму царицу, когда она жила в Курляндии.

      Нолькен рассмеялся.

      – Похоже, вам известно не меньше, чем мне. Тогда зачем я все это рассказываю?

      – Чтобы я поняла, что общаться с царевной Елизаветой не перспективно.

      – Более того – опасно! – посол поднял палец. – При дворе Елизавета всем только мешает. Царица боится, что она предъявит права на трон.

      – А Елизавета хочет этого?

      – Ни в коей мере. Но в России есть силы, которые спят и видят, как бы посадить на стол «искорку Петрову». А пока Остерман старается найти в немецких землях какого-нибудь захудалого принца и сбыть Елизавету с рук. Правда, этому неизвестно почему препятствует Бирон.

      – Может, он влюблен в Елизавету?

      Нолькен прижал палец к губам.

      – Тише, об этом в России не только говорить, но и думать опасно.

      Николь пожала плечами, мол, вы мне столько всего наговорили – и ничего, а невинное замечание о любви – это, оказывается, крамола. Нолькен поторопился объяснить.

      – Бирона всуе вообще лучше не поминать. Он связан браком с достойной Бенгиной, она родила ему детей, но влюблен он только в одну женщину. И так будет до скончания веков.

      – Я поняла, в царицу… – прошептала Николь.

      Белый мотылек, предвестник ночи, упал ей в подол, запутался в складках и стал биться, желая улететь. Она чуть сжала мотылька в кулаке. Он мягко терся о ладонь. Почему-то вдруг вспомнился недавний попутчик князь Козловский. Не трудно было догадаться, что долговязый офицер успел в нее влюбиться. Дурачок, и не дурен… Но опасный дурачок. Она сделает все, чтобы никогда с ним не встретиться.

      Нолькен меж тем рассказывал о последних депешах из Стокгольма. Хотите, я вас развеселю? Видимо, это действительно казалось ему смешным. Вообразите, милая, дома образовалось два военных клана. И названия у них смешные. Борьба «колпаков» и «шляп». И война между ними идет нешуточная. Пока, правда, дело не дошло до драки, все ограничиваются пустой братью.

      – Колпаков? Почему? – рассеянно переспросила Николь, она плохо слушала посла.

      – Шляпы – это военная партия, которая рвется воевать с Россией и вернуть завоеванные царем Петром земли. Не забывайте, срок Ништадтского мира подходит к концу. Ну а колпаки, разумеется, умеренные, они против войны. Они за мир.

      – А вы к какой партии принадлежите? Вы в колпаке или в шляпе? – лукаво спросила Николь.

      – Я в парике. Я за здравый смысл.

      Николь понимающе кивнула и добавила сквозь зубы:

      – Ненавижу Россию.

      2

      Нолькен сдержал обещание и в конце недели пригласил ее на ужин к саксонскому посланнику. Общество собралось небольшое, изысканное. Вначале стол накрыли на восемь кувертов, потом добавили еще два, для одной русской пары.

      Нолькен точно рассчитал время прихода, оно совпало с появлением