Коробка Кошмаров. Сборник

есть же еще она, – отвечал Митька.

      – Тут теплая, а там, – с этими словами Ванька махнул в сторону пруда, – холодная.

      – И то правда, Митька, не будь лентяем, – раздавшийся голос звучал откуда-то из-за спины ребят.

      Вышедший из леса человек присел на корточки и закурил пахучий Беломор.

      – Скоро дождь будет, – выпуская дым, проговорил пришедший. – вон, смотрите ласточки низко летят.

      И правда над прудом низко-низко летели ласточки, будто надеясь, что прохладная вода сможет их защитить от беспощадного июльского пекла.

      Митька, а следом за ним и Ванька встали, как вкопанные, во все глаза таращась на курящего и изрядно похорошевшего деда Максима, а тот, будто прочтя мысли ребят, только хмыкнул, дескать, и что тут такого необычного, ну сижу, ну курю и дальше что?

      Да только как полгода назад умер дед Максим. Вот, вроде, совсем недавно, как и почти все местные мужики на покос ходил да хозяйство свое держал и от ядреного самогона с крепким табачком не отказывался. Но, однажды, вернувшись с поля, сильно занемог и уже не вставал с постели.

      Баба Нюра по-первости даже к знахарю ходила, мол, Никитич, выручай, травами там подсоби или слово какое шепни, да толку от этого знахарства никакого, умер дед Максим, а от чего – никто не знает.

      – Вам не предлагаю, рано вам еще, – с этими словами дед Максим извлек откуда-то из глубин перекинутого через плечо походного мешка небольшую фляжку, и сделав изрядный глоток, привычно закашлялся. – А дождь все-таки будет, ну, ладно, пора мне.

      Митька с Ванькой опомниться не успели, как дед Максим буквально растворился в лучах начавшего клониться к закату солнца.

      Разумеется, Митька с Ванькой никому о случившемся на покосе говорить не стали, а то мало ли засмеют, мол, на солнце перегрелись работнички или чего хуже отлынивают от и придумывают небылицы про покойников.

* * *

      – А дальше что? – жадно поинтересовался фотограф Стас.

      – Ушел дед Максим, – равнодушно ответил Сашка. – а ребята может и сейчас с покоса возвращаются. Покойники – покойниками, а скотину кормить надо.

      – Хорошо с вами сидеть, но вставать рано, – проговорил я, дожевывая последнюю сосиску и, пожелав всем спокойной ночи, отправился к своей палатке.

      Уже все улеглись, а сон, как назло, все не шел. Я выбрался из палатки.

      Ночная земля еще таила остатки недавнего тепла, а звезды над головой были такими яркими, что я практически без особых усилий мог разглядеть количество лепестков изображенных на аккуратно свернутой скатерти полевых цветов.

      Романтика…

      – Ты чего не спишь? – раздавшийся за спиной голос буквально заставил меня подпрыгнуть на месте.

      Стоящая в паре метров Машка не выглядела сонной, но немного суженные зрачки глаз выдавали, что уснуть девушка все-таки пыталась.

      – А ты чего? – вопросам на вопрос отвечал я.

      – Да так, – неопределенно повела плечом девушка.

      – Тогда может прогуляемся, Борисыч