Штормовое предупреждение. Чжу Шаньпо

что четверо братьев подожгут дом Сяо Мо.

      На восьмой и девятый дни я по-прежнему высматривала Чернолицего, спрятавшись в укромном месте в мясной лавке напротив кинотеатра. Лучше уж выносить насмешки мясника, чем попасться на глаза Большеухому Лу.

      Так все и шло до десятого дня, в полдень. Я все еще наблюдала, как Хай Куй по прозвищу Актиния забивает в мясной лавке собак, как вдруг у входа в кинотеатр раздался шум. В этот день не показывали никаких фильмов. Наверняка кто-то подрался. Драки перед кинотеатром были в порядке вещей, но обычно горожане задирали сельских, меж собой дрались редко. Много лет назад шпана из Сунчжэня забила стрелку луцзяочжэньским, и как раз прямо перед кинотеатром в Даньчжэне. В то время наводнение еще не успело отступить до конца, но дело не терпело отлагательств. Вечером они собрались в Даньчжэне. Сунчжэньские прятались в бамбуковом лесу за винодельней, а жители Луцзяочжэня собирались на сельхозрынке. Народ в Даньчжэне уже почуял, что в атмосфере витает некий тревожный дух, но пока было неясно, что не так, и никто не пошел их провоцировать. Чужаки же не трогали местных. Просто одолжили поле брани, а с даньчжэньскими-то они жили в мире, по-соседски. Однако до наступления темноты никто так и не шелохнулся. Битва началась глубоко за полночь. Посреди ночи во всем городе можно было услышать звуки выстрелов и вопли. Никто в Даньчжэне не смел выйти посмотреть, даже свет не решался зажечь. Полицейские в участке также притворились глухонемыми и спали за закрытыми дверями. Кто-то подглядел за свирепой дракой через окно. Более пятидесяти человек с обеих сторон схлестнулись в ближнем бою не на жизнь, а на смерть, призывы «бить!» сотрясали небо. От кинотеатра до мясной и птичьей лавок словно развернулся захватывающий фильм о боевых искусствах. Бой длился более получаса, и обе стороны силой не уступали друг другу. Позже, по какой-то неизвестной причине, битва резко прекратилась, участники с криками разбежались и мгновенно испарились, не оставив и следа. На следующий день, за исключением мелких пятен крови перед кинотеатром, не осталось никаких свидетельств побоища. Как будто прошлой ночью ничего не произошло. Казалось, это была битва призраков.

      Я поспешно подбежала посмотреть. Конечно же, это была драка. Жун Дунтянь прижал кого-то к земле и жестоко месил кулаками. Мужчина, упавший на землю, не сопротивлялся, а просто обхватил голову и согнул колени, чтобы защитить лицо, открыв прочие части тела, чтобы соперник ни в чем себе не отказывал. Столпившиеся зрители возбужденно кричали:

      – Убей угонщика! Убей угонщика!

      Велосипед Жун Дунтяня чудесным образом появился у дверей кинотеатра, целый и невредимый, стоял прямехонько, выглядел как новенький – блестящий, благородный и лоснящийся.

      Какое-то время я не могла разглядеть, кого избивали. Я высматривала его лицо. Оно должно было быть черным. А на шее должен быть шрам. А на теле – остатки новобрачной радости. Однако его били и пинали ногами, и он катался по земле от боли. И наконец-то я увидела. Это не Чернолицый,