Звездный билет (сборник). Василий П. Аксенов

к пустоте, к огромным пустым пространствам. Я люблю набитые ребятами кузова машин, бараки и палатки, хоть там топор можно повесить. Потому что, когда один храпит, а другой кушает мясную тушенку, а третий рассказывает про какую-нибудь там деревню на Тамбовщине, про яблоки и пироги, а четвертый пишет письмо какой-нибудь невесте, а приемник трещит и мигает индикатор, – кажется, что вот он здесь, весь мир, и никакие нам беды не страшны, разные там атомные ужасы и стронций-90.

      Чудаков гнал машину на хорошей скорости, встряхивал нас на славу. Мы стукались друг о друга и думали об апельсинах. В своей жизни я ел апельсины не один раз. В последний раз это было в Москве года три назад, в отпуске. Ничего, прилично я тогда навитаминился.

      Наконец мы проехали Кривой Камень, и открылся лежащий внизу Фосфатогорск – крупнопанельные дома, веревочки уличных фонарей, узкоколейка. В центре города, голубой от лунного света, блестел каток.

      Скатились мы, значит, в этот «крупный промышленный и культурный центр», в котором жителей как-никак пять тысяч человек, и Чудаков на полной скорости начал крутить по совершенно одинаковым улицам среди совершенно одинаковых четырехэтажных домов. Может, и мне придется жить в одном из этих домов, если товарищ Кравченко найдет время оторваться от своей общественной деятельности и ответить на мои серьезные намерения. Не знаю уж, как я свой дом отыщу, если малость выпью с получки. Придется мету какую-нибудь ставить или надпись: «Жилплощадь занята. Глава семьи – Виктор Колтыга».

      Вырвались мы на шоссе и жмем по нему. Здесь гладко: грейдеры поработали. Юра мечтает:

      – Разрежу его, посыплю песком и съем…

      – Чудак, – говорит Базаревич, – посыпать апельсины сахаром – это дурной тон.

      – Витька, – обратился ко мне Миша, – а правда, что в апельсинах солнечная энергия?

      – Точно, – говорю, – в каждом по три киловатта.

      – Вить, так я на тебя надеюсь, – говорит Юра.

      – Кончай, – говорю, – резину тянуть. Надеешься, так и молчи… Надеяться надо молча.

      В это время нагоняет нас самосвал «ЯЗик», а в нем вместо грунта или там щебенки полным-полно ребят. Веселые, смеются. Самосвал идет наравне с нами, на обгон норовит.

      – Эй! – кричим. – Куда, ребята, катаетесь?

      – В Талый, за апельсинами!

      Мы заколотили по крышке кабины: обидно было, что обогнал нас дряхлый «ЯЗик».

      – Чудаков! – кричим. – Покажи класс!

      Чудаков сообразил, в чем дело, и стал было показывать, но самосвал в это время вильнул, и мы увидели грейдер, весь облепленный ребятами в черных городских пальто. Через секунду и мы стали обходить грейдер, но Чудаков сбросил скорость. Ребята на грейдере сидят, как галки, синие носы трут.

      – Куда, – спрашиваем, – торопитесь?

      – В Талый, – говорят, – за апельсинами.

      Ну, взяли мы этих парней к себе в кузов, а то ведь они на своем грейдере поспеют в Талый к одним только разговорам о том, кто больше съел. Да и ребята к тому же были знакомые, из авторемонтных мастерских.

      Тогда Чудаков стал показывать