Змей, умеющий говорить. Александр Буховцов

гнаться за ним. Этот плут, этот пройдоха побежал в сторону пригорода, а я, наоборот, к городской стене. Я как честный человек и гражданин хотел остаться охранять проклятый труп, словно он мог сбежать, но потом я подумал, что нужно задержать убийцу и высунулся из окна, призывая на помощь. Смотрю и вижу спину этого негодяя, который не заплатил. Я ему кричал, да, где уж там. Он только раз оглянулся и дальше бежать. Добрые люди попытались его задержать, но он сунул одному и другому кулаком по рожам, они и отстали. А потом я выбежал из дома и побежал к городской стене.

      – А у него было что-нибудь в руках?

      – В руках… – задумался хозяин. – Он и правда, что-то прижимал к груди. Но со спины я не увидел, что именно. За что, господи, ты караешь меня так строго!? За что!? Вино я почти не разбавлял, масло почти не горчило, мясо почти не воняло, клопы в постелях почти не кусались, солома в матрасах почти не сгнила! За что, господи, ты послал мне такое тяжкое испытание!?

      – Кто он? Тот, кто сбежал…, кто он? – продолжал допрос Герман.

      – Так чтобы точно, то я не знаю. Судя по виду, – обычный горожанин, но деньги у него водились. Заплатил мне два золотых за проживание и питание, а при нынешних ценах этого хватило только на неделю. Я пытался подробнее расспросить, но он поведал мне только, что спасается от военной опасности с запада. Вот и всё. Два золотых… два золотых!

      – Вот эти золотые и будут тебе, как покойнику на глаза, платой Харрону.

      – Не губи меня, милостивый господин!

      – Хватит причитать. Вспоминай, как он выглядел.

      – Обыкновенно выглядел… два глаза, два уха, рот и нос.

      – Волосы какого цвета?

      – Рыжие, как у собаки, и лоб все время был закрыт повязкой.

      – А шрамы или татуировки?

      – Не замечал… Он редко выходил из своей комнаты. Жена моя забирала грязную посуду и приносила ему еду. Вот и все, мой господин. Может быть он общался с кем-нибудь из постояльцев, не знаю…

      – Что можешь сказать об убитом?

      – Пьяница и развратник! Господи, прости мне эти слова о покойном, но повторю их еще раз: пьяница и развратник!

      – Чем он зарабатывал на жизнь?

      – Играл в кости в портовых харчевнях. Обирал моряков и торговых гостей. Негодный человек, прости меня, господи. А денег у него было иногда… – Аполлоний закатил глаза. – Я столько никогда не видывал, а потом пусто! Полный кошель, а потом пусто! Но в его последние дни деньги у него были – это точно!

      – Когда ты зашел в комнату убитого, кошель с деньгами не попался тебе на глаза?

      – О, нет, мой господин! Я так думаю, – Аполлоний перешел на шепот и воровато оглянулся, – что этот негодяй, сбежавший в ночи, и кошель с золотом украл, и убийство совершил!

      – Ясно. Как звали убитого?

      – Димитрий.

      – А сбежавшего постояльца?

      – Ерофей из Никеи, мой господин.

      – Ясно. Еще несколько вопросов, мой друг Аполлоний… Зачем ты среди ночи пришел к Димитрию? Ты что-то услышал или увидел? Что тебя обеспокоило, мой друг, Аполлоний, что заставило тебя покинуть теплую постельку? –