Змей, умеющий говорить. Александр Буховцов

там на излечении, сто двадцать. Несчастные лежат на соломе в коридорах, и ваша жена там не поместится.

      – Очень жаль… Но, возможно, я смогу оставить ее у вас до утра. Мне и моему племяннику требуется решить некоторые вопросы, связанные с выездом из города. Необходимо найти лошадь или мула, и телегу, для того чтобы перевезти мою несчастную жену.

      – Это пожалуйста. Утром придет служанка. Она посидит с вашей женой, до вашего возвращения. Я вас провожу к выходу.

      – Эта сумасшедшая ночь когда-нибудь закончится? – спросил Герман у Фемела, когда они оказались на улице.

      – Ночь как ночь, ничего необычного, – ответил Фемел.

      – Тогда в путь. Кто обнаружил труп? – спросил Герман, освещая дорогу факелом и внимательно глядя под ноги.

      – Хозяин постоялого двора, – ответил Фемел. – Он и кликнул воинов, как будто уже не было поздно, и они могли кого-то схватить. Бежал по улице в ночном хитоне, вопил во все горло, колотил руками и ногами в городские ворота. Стража решила, что начался штурм. Бросили несколько зажженных факелов со стены, кто-то уже наложил стрелу на тетиву. Одним словом, битва шутов и фигляров.

      – Ты допросил стражников? – удивился Герман.

      – Около четырех часов назад, – ответил Фемел.

      – А хозяина постоялого двора?

      – К моему сожалению, на тот момент это было невозможно. Он был бледен, как некрашеное полотно, таращил глаза и открывал рот, словно выброшенная на берег рыба, а сказать ничего не мог. Я приказал двум воинам проводить его домой и дать ему немного неразбавленного вина, если таковое найдется. Легче найти бродягу без вшей, чем неразбавленное вино на постоялом дворе.

      – Фемел, я давно хотел тебя спросить, ты пишешь стихи?

      – За кого вы меня принимаете, господин? Я честный человек! – возмутился Фемел.

      Вдоль стен шныряли крысы размером с крупную кошку. Считалось, что они приносят пользу, поедая отбросы.

      – Да… перебрал я вчера, – пробормотал Герман. – Вино было, как мне показалось, со странным привкусом. Что он туда добавляет?

      – Кто?

      – Этот шарлатан Евлагий. Да, ты его знаешь. Он живет на чердаке нашего дома. Лысый как колено, с большой бородавкой на правой щеке. Выдает себя за аптекаря, а сам травит честных граждан, подмешивая всякую дрянь в вино. Сволочь… Но тебе это не понять. Ты же у нас трезвенник! Ты почему не пьешь вино, еретик?

      – Я не еретик. Вы же знаете, мне нельзя пить из-за слабого здоровья.

      – Обратись к нему, к этому аптекарю Евлагию. Он приготовит какую-нибудь мазь от твоей болячки из жира ужа с добавлением яда скорпиона и пота столетней старухи.

      Фемел промолчал.

      – Не хочешь разговаривать, ну, и ладно.

      Какое-то время они шли молча, но похмельная хандра, мучавшая Германа, не позволяла надолго держать рот закрытым.

      – Я вдруг понял, что ни разу не видел тебя, посещавшим бордель или… церковь. Ты евнух или все-таки еретик? Или все разом? Да, что же ты молчишь, исчадие ада!? В пекло