Найди. Фэя Моран

Смеялся нам в лицо через свой текст.

      Я не знаю, что ему ответить. Тщетно пытаюсь найти оправдания папе и убедить саму себя в том, что это всё была ужасная ошибка… Но, видно, я и в самом деле не знала правду.

      – Но папа… – начинаю я, запинаясь. – Я же знаю его. Он не стал бы никогда…

      – Джереми Норвуд был одним из обладателей серебряной карты, лучшим другом моего отца, самым верным соратником, с которым он всегда советовался. – Последнее он добавляет с нажимом: – Ты не знала его. Совсем.

      Я опускаю взгляд. Не могу позволить себе снова плакать. Слёз пролито достаточно. Остаётся лишь смириться с уготовленной мне участью.

      – Скажи, ты всё ещё хочешь сбежать от меня? – спрашивает Гай.

      Подняв глаза, я отвечаю чистую правду:

      – Да.

      Он качает головой:

      – Это неправильный ответ. Тебе легче привыкнуть ко мне, нежели сторониться.

      – А если я не хочу привыкать к тебе? Что, если я хочу забыть о твоём существовании?

      – Не хочешь. Всё это обман, за которым ты пытаешься скрыть свои истинные чувства, Каталина. Я знаю. Потому что сам поступаю так уже много лет.

      Гай кажется таким грустным сейчас, что я снова вижу в нём совершенно другого человека. Парня, который никогда не причинит никому вреда. Парня, который не знает, что значит чужая кровь на руках.

      – Что тебе будет за убийство того… серебряного? – спрашиваю я тихо.

      – Если бы мы жили во времена Дикого Запада, за живого или мёртвого Юстаса Крейга мне вручили бы не меньше тысячи долларов, – с усмешкой отвечает он. – Он был очень ценной фигурой в царстве моего отца. Полагаю, меня выпорят.

      Слова вылетают из моих губ быстрее, чем я делаю вдох:

      – Покажи мне свою спину.

      На мою неожиданную просьбу он удивлённо приподнимает брови, потом хмурится, спрашивая:

      – Зачем?

      – Нейт сказал, что я пойму отношение твоего отца к тебе, если увижу твою спину. Покажи мне её. Я хочу всё понять.

      Гай отрицательно качает головой, отказываясь. Я даже вижу, как его пальцы сжимают край рубашки, словно кто-то способен подойти сзади и снять её с него, выставляя напоказ спину.

      Я встаю с дивана и медленно подхожу к нему. Я босиком, но теперь мне уже плевать на приличия и гигиену. В душе творится грязь куда страшнее, чем то, что ждёт снаружи.

      – Покажи, – снова требую я. – Покажи мне её.

      – Нет, Каталина. Закроем эту тему.

      Я кладу ладонь на его руку. Могу поклясться богом, что он вздрагивает от моего прикосновения.

      – Я не уйду, пока ты не покажешь. – Голос у меня выходит уверенный. – Я серьёзно.

      Гай поднимает на меня свой взор. Глаза горят каким-то едва заметным страхом, а губы сжимаются в тонкую линию.

      – Ты уверена в том, что хочешь заглянуть в мою душу? – спрашивает он. – Ты только что изъявляла желанием меня никогда не знать.

      – Раз неизбежное уже случилось, поздно поворачивать назад, – говорю ему я.

      И тогда Гай словно решается. Его пальцы тянутся к пуговицам. Я задерживаю