Последняя. Александра Веен

вспомнила день своего пятнадцатилетия. Она получила подарки…

      «Это, – бабушка протянула стилет, – вгонишь ему в глотку. Этим, – бабушка извлекла нож, – выпотрошишь его». Эрсиль проплакала всю ночь. Разве каленая сталь порадует молоденькую девушку? Почему не новое платье, почему не книга о приключениях, не карманное зеркальце из лавки мистера До́эрта? Чем Эрсиль провинилась? Но бабушку не волновали ее слезы. «Исполни то, что должно быть исполнено, – говорила она и добавляла: – Не посрами меня, как посрамила твоя мать».

      Эрсиль опробовала на ногте заточку лезвия – совсем тупое, с выщербинами… Спрятав резак за спину, Эрсиль возвратилась на поляну, где потрескивал огонь.

      – Выброси этот похабный кусок ржавчины. – Так встретил ее Седой, не прекращая копаться в заплечном мешке. На траве около него лежали миски и коробочка с солью.

      – У меня ничего нет, – солгала Эрсиль.

      – Врешь. Тебя выдает твое же лицо. И ты правда надеешься, что я забуду о твоем дрянном ножишке? Ты когда-то пыталась меня им продырявить. Тащи его сюда.

      – Чтоб тебя виверн съел, – засопела Эрсиль и, лишившись оружия, спросила: – Кто это был на проселке?

      – Твой единомышленник. Сходи к роднику, – скомандовал Седой и, качнув головой на север, всучил Эрсиль котелок.

      – Уже умчалась, – кивнула она, царственно опускаясь на бревно.

      – Тогда ничего не узнаешь.

      Эрсиль подождала-подождала… И что ей делать? Седой нацелился чистить картошку, не спорить же с ним?

      Залезла Эрсиль в самые дебри. Прокляла Седого аж десятью способами: ишь, не угодила ему лужа в распадке! Но порадовалась, отыскав ручей – глубокий, почти речка, с мягкими рыжеватыми струями. Зачерпнув воды, Эрсиль закрепила посудину между оголенными корнями ольхи и расстегнула замаранный плащ, разулась… Вечер был промозглый, в горле першило, но Эрсиль не желала, чтобы Седой записал ее в грязнули.

      Клацая зубами, она ступила в поток. Напитанный дождем, он оказался ей по пояс. Илистое дно щекотало пальцы. Эрсиль задержала дыхание и окунулась. Притерпевшись, она даже поплавала, слушая тихий плеск и разглядывая темный засыпающий лес. Эрсиль не боялась. Ручей смывал ее боль, смывал ее страх, унося их течением. И так далеко унес, что Эрсиль нырнула лишь в последнюю минуту.

      – Тебя только за смертью посылать.

      Седой захватил с берега котелок и исчез.

      – Вот бы и не посылал, – злобно прошипела Эрсиль, словно присутствие врага обожгло ее изнутри.

      Продолжать купание настроения не было. Кроме того, Эрсиль замерзла. Торопливо одевшись, она поспешила к прогалине.

      – И зачем ты пошел за мной, а? – выскакивая из зарослей, выпалила Эрсиль.

      – Проверить, не сожрал ли кто, – отозвался Седой и ссыпал картофелины в кипяток.

      – Например, пугалище с дороги?

      – Нет. Тебя он, скорее всего, не тронет. Ему нужен я.

      – А по-моему, исчадию без разницы, кого лопать, – поежилась Эрсиль. – И куда