Письмо из прошлого. Виктория Соколова

в небольшом флигеле, похожем на избушку. Когда умер отец моей мамы, бабушка Екатерина переехала жить к нам и все хозяйство перевезла: десять коров, семь лошадей и другое нажитое добро. Отец сам построил дом, крышу покрыл железом, организовал хорошую большую кузницу, купил десять десятин земли. Дом был очень уютным и просторным. Посередине избы стояла огромная печка-голландка. Она разделяла комнату-горницу и кухню. Над печкой тянулись широкие полати, застеленные вязаными половиками. Здесь мы все и спали. На кухне вдоль стены стояли сундуки и деревянные лавки, чтобы вся наша большая семья могла уместиться за одним столом во время ужина. Готовила в основном бабушка, после переезда она водилась с нами и помогала по дому. Вместе с Домникой, моей старшей сестрой, они варили супы, картошку, пекли хлеб.

      Мы были очень дружной семьей. Все праздники справляли вместе, даже божественные отмечали – Пасху, Рождество. Детям особенно нравилось в Святки наряжаться во всякую нечисть: домовых, водяных, лесовых – и ходить по улицам славить. Я тогда была совсем маленькой, но бабушка всегда брала меня с собой. На случай, если я вдруг начну плакать и капризничать, в кармане она носила мизерные кусочки сахара. В то время сахар не песком был, а большими глыбами, которые кололи топориком. Самые крохотные кусочки доставались мне.

      Бабушка проводила с нами очень много времени, мама всегда работала. Днем – на хозяйстве и в поле, а в любую свободную минутку ткала. У нас на кухне стоял ткацкий станок. Вот на нем она и работала, а потом ездила на речку Гусиху отбеливать ткани. Из готового материала шила полотенца, рубашки отцу и братьям, а нам – платья. В сезоны посева и сбора урожая она вместе с братьями ездила в поле. Григорий и Степан были старшими, и, пока отец занимался в кузне, вся работа на земле пала на них. Но рабочих рук не хватало, и тогда наняли одного работника для помощи. Это было начало 30-х годов…

      В то время шла классовая борьба и всех зажиточных крестьян стали раскулачивать. Забирали все, что ими было нажито.2 В сознание людей вбивалась мысль, что кулаки – это враги народа, что с ними необходимо вести беспощадную борьбу. Вот тогда-то и на моего отца донес кто-то, что, мол, работники у него имеются и земли много. На него обратили особое внимание.

      Глава 2. Приговор

      К сельсовету шли люди. Собирались небольшими группами, словно их притягивала неведомая сила. К месту сбора арестованных с поникшими головами шли матери, жены и дети. Нюра, моя двоюродная сестра, несла меня на руках, шагая следом за всеми. Холодный ноябрьский ветер пронизывал людей насквозь, трепал женщинам волосы и сдувал платки, надетые наспех. Отец стоял среди арестованных. Таких, как он, было много. Здесь собрали всех тех, на кого писали доносы. В основном сюда попали крестьяне (впрочем, не только крестьяне), кто был способен прокормить себя и семью своим трудом, без «помощи» властей.

      Со всех сторон

2

Массовая крестьянская ссылка началась в Сибири в нач. 1930 г. Она носила в СССР официальное название «кулацкой», а ссыльные именовались «кулаками». Правовая основа репрессий – постановление ЦИК и СНК от 1.02.1930 г., хотя массовые депортации начались еще с 1929 г.