Сын. Филипп Майер

у основания, которые пытаются копировать нынешние мастера. Местный кремень другого цвета, от кремового до коричневого, и это поведало мне кое-что еще – наконечник проделал долгий путь.

      Когда я вернулся к своей удочке, та медленно плыла вниз по реке, а на крючке болтался здоровенный сом – такой случай выпадает один на миллион. Я боялся, что упущу рыбину, но сумел без труда вытащить ее на берег.

      Странно это все, – задумался я. Сидя на берегу, я заметил нечто непонятное и в небе над головой. Приложил к глазу неплотно сжатый кулак и в эту самодельную подзорную трубу разглядел Венеру, заметную на небосклоне ясным днем. Очень дурной знак. Я подхватил индейку, сома, измазанную шелковицей рубашку и торопливо поволок все добро домой.

      – Быстро ты, – удивилась мать. – Только одна рыбина?

      Я протянул ей индейку.

      – Мы услышали выстрел и заволновались, – сказала сестра.

      – Я не уходил далеко от дома.

      – Индейцы не тронут, – успокоила мама. – Солдаты теперь повсюду.

      – Я не за себя боялся, а за тебя и Лиззи.

      – О, Илай, – улыбнулась мама. – Мой маленький герой.

      Она словно бы не заметила испорченной рубахи, и еще от нее пахло бренди, который мы хранили для важных гостей. И от сестры тоже несло бренди. Должно быть, ей ударило в голову, потому что она нежно чмокнула меня в щеку. Я разозлился. Хотел напомнить им про Майлза Уоллеса, которого похитили около месяца назад. Но в отличие от бедняги Уоллеса, которого команчи скальпировали уже в нескольких милях от дома, я-то не был косоглазым уродом. Мне, может, даже хотелось иногда, чтобы они меня украли, – ведь индейцы только и делают, что ездят верхом да стреляют.

      Еще раз проверив наш арсенал, я вышел из дома и вскарабкался в свой гамак, откуда видно было и реку, и дорогу, и вообще всю округу. «Ягербуш» прихватил с собой. Неплохо, конечно, подстрелить добычу, покачиваясь в гамаке, – вот такая жизнь была бы по мне, – но до сих пор мне это не удавалось. Сквозь заросли кизила у родника я видел, как брат собирает ежевику. Дул легкий ветерок, и было очень приятно нежиться в тени, вдыхая аппетитные запахи с матушкиной кухни. Братец, конечно, прихватил с собой ружье, но бросил его в стороне, дурацкая привычка. Отец сурово относился к таким вещам – коли берешь с собой оружие, держи его под рукой.

      В тот день брату повезло, индейцев мы не видели. Ближе к закату я заметил, как что-то движется в камнях над рекой, прячется за стволом кедра, вновь выглядывает, но оказалось, что это просто волк. На таком расстоянии можно было принять его за койота, но койоты бегают поджав хвост, как брехливые псы, а волки гордо держат хвост прямо. У этого зверя хвост торчал прямо, и он был светлосерым, почти белым. Пришлось сползти с дерева, чтобы ветки не мешали, и пристроиться у края утеса. Я взял зверя на мушку, целясь чуть выше спины. Он остановился, вскинул голову, принюхиваясь, видать,