К анализу действительности – Zur Analysis der Wirklichkeit, 1876. Отто Либман

я стою на позициях критицизма и, соответственно, считаю по меньшей мере проблематичным, например, вопрос о том, обладает ли наше евклидово пространство трансцендентальной реальностью или нет. Уэбервег же, напротив, является догматиком. Он хочет создать (как и многие другие философы, хронологически следующие за Кантом, но логически отстающие от него) метафизику сверхчувственного. Habeat sibi! Сконструировать свой мир «сам по себе», как ему кажется правильным! Только вместо того, чтобы сомневаться в таких эмпирических гипотезах, как теория проекций, он обязан был бы догматически объяснить их из сверхчувственного тайными средствами своего догматизма, подобно тому, как Шопенгауэр хочет объяснить тяготение из воли в природе. Но этой обязанностью он пренебрег. —

      – А при таком раскладе наш логический приоритет вообще отпадает, и вся сделка может считаться решенной.

      Но мы идем еще дальше. Для полного прояснения ситуации полезно еще раз вернуться к высшей посылке рассуждений Уэбервега, т.е. к аксиоме нативистского мировоззрения, изложенной ранее Иоганном Мюллером. Этот великий исследователь физиологии, как известно, был одновременно и ярко выраженным спекулятивным, философским умом. Решительно отвергая причудливую игру аналогий, популярную у Шеллинга как «ложная натурфилософия», он в то же время оказал глубокое влияние на мировоззрение Спинозы и особенно Канта. Для знатока это недвусмысленно проявляется даже в некоторых внешних чертах его письма, в его продуманном стиле, например, в следующем отрывке, который как раз относится к нашей теме.

      Понятие пространства не может быть «образовано», напротив, восприятие пространства «и времени является необходимой предпосылкой, даже «формой восприятия» всех ощущений. Как только человек чувствует, он «чувствует и в этих формах восприятия». Но что касается «заполненного пространства, то мы ничего не чувствуем повсюду, «а только себя пространственно, когда говорят только об ощущении, «о чувстве; и тем более мы отличаем от «объективно заполненного пространства суждение, как пространственные части «себя в состоянии аффекта, с сопутствующим сознанием внешней причины возбуждения чувства». Ср. Физиология органов зрения, раздел II, с. 54—55. В целом из этого второго раздела, посвященного «посредничеству субъекта и объекта через органы зрения», с полной ясностью видно, что Иоганн Мюллер считает, что он переводит априорность и субъективность наноскопического восприятия Канта непосредственно в физиологию, утверждая: пространственно воспринимающий орган чувств распознает в ощущении свою собственную пространственную протяженность и истинную величину. Действительно ли этот перевод передает смысл оригинала – вопрос открытый; я в этом, конечно, сомневаюсь. Но то, что ответ на вопрос о материальной истинности этой аксиомы, совершенно не зависящий от нее, ни в коем случае не может быть утвердительным, с тех пор было ясно продемонстрировано эмпирикой.