К анализу действительности – Zur Analysis der Wirklichkeit, 1876. Отто Либман

Ведь обе стороны могут ссылаться на один и тот же факт как на изначальное явление, на некий субъективный облик лица, который, интерпретируемый то так, то эдак, дает в итоге в одной теории то одно, то другое. Если при закрытом веке надавить пальцем на глазное яблоко с правой стороны, то в темном поле зрения слева появляется светящийся круг; если надавить слева, то огненный круг появляется справа, и так далее. Чему учит нас этот известный, но странный факт? Теоретик проекции скажет: Вот самое прямое доказательство того, что наш орган лица, в соответствии со своей особенностью, проецирует все возбуждаемые в нем световые ощущения, а именно: ощущения, возникающие справа, – на левую сторону, ощущения, возникающие сверху, – на нижнюю сторону и т.д.». С другой стороны, Иоганн Мюллер (а вместе с ним и Уэбервег) заявляет:

      Кто мог и может не признать в этом повседневном явлении очевидную истину, что положение реального органа лица, положение сетчатки, которую не видят, но воспринимают, прямо противоположно явлению видимого мира и той сетчатки, которая в нем только воображается? – что мы видим и называем правым, левым, выше и ниже того, что на самом деле занимает противоположное положение на реальной, видящей сетчатке? – Следует признать, что при таком расхождении мнений решение было бы весьма затруднительным, если бы не было добавлено дополнительных примеров. Ведь очевидно, что оба противоположных взгляда и толкования одного и того же первичного явления логически равно допустимы. Если же, с оговоркой на некоторые фактические аргументы (которыми, как будет показано далее, наша первоначальная уступка существенно ограничивается, более того, практически аннулируется), поставить вопрос о преобладающей вероятности и правдоподобии, то гипотеза Мюллера и Уэбервега предстает сначала как перевернутое мировоззрение, в собственном, а не тропическом смысле слова. И даже если это ни в коем случае нельзя рассматривать как возражение против правильности гипотезы, то при последовательном ее проведении все равно возникает вопрос: Зачем переворачивать весь мир в теории, если в эмпирике перевернута одна вещь в мире?

      Зачем переворачивать все с ног на голову, если теоретически оно может стоять на своих собственных ногах? – См. теорию проекции! – Однако если разобраться в этом вопросе более подробно, то окажется, что предпосылки или мотивы, которые привели Иоганна Мюллера к его взглядам, не совпадают с таковыми у Уэбервега. И. Мюллер был приверженцем идеи Канта о субъективности и априорности пространства; он хотел придать этой метафизической доктрине эмпирическое, физиологическое выражение. Для этого он исходил из предположения, которое для него почти играет роль аксиомы, а именно: Наш чувствительный организм реально воспринимает только самого себя, а не внешний мир; каждый пространственно воспринимающий орган чувств имеет врожденное ощущение собственной пространственной протяженности. Это был «нативизм», как называет его Гельмгольц.

      Это предположение