Записки краеведа Кердика, естествоиспытателя Фантазии. Lars Gert

прожила она (а годков ей было восемнадцать), то и тогда я не одолел бы её.

      – А остались ли ещё в нашей Фантазии герои, подобные Годомиру? – спросил я и затаил дыхание в ожидании скорого ответа.

      – Несомненно, – молвил Гудлейфр и многозначительно кивнул на Хунарда. – Просто некоторые из них не могут (или не хотят) принять свою судьбу.

      Утомлённый длительною беседою, я пожелал всем доброй ночи, и поднялся в свой номер, дабы предаться цветным картинкам – а то и целому видеоряду, который называется «сон». И в одном из диафильмов моего фантастического калейдоскопа мне явились Вернер и Эрика – пара влюблённых, о которых рассказывал мне трактирщик. Эта счастливая двоица, направляясь на Край Света, в рай, летала над морями и лесами, иногда погружаясь в глубины первых и густые кроны других, попутно расследуя что-то опасное и серьёзное; в это время они превращались в каких-то неведомых птиц или зверей, и в течение всего их бесконечного полёта играла красивая, завораживающая, успокаивающая музыка, пробуждающая в душе что-то светлое, доброе и хорошее.

      Вскоре мне улыбнулась удача: наконец-то погода переменилась, и лютые морозы ушли далеко на восток – в сторону Хлади, Сиберии и Нордландии. Это означало только одно: мне пора возвращаться назад, пора в обратный путь. Конечно же, я не оставил своих замыслов по полному и тщательному анализу Фантазии; однако я весьма посредственно подготовился к этому мероприятию, и если меня так потрепало в родных краях – что же будет со мною в землях инородных?

      Распрощавшись с мастером Кроекером и всеми прочими, я запряг своего осла, а у самого в душе скребли кошки оттого, что я нигде не нашёл Хунарда.

      Будучи уже в пути, я услышал протяжный вой. Разумеется, я испугался, ибо не мне, седовласому и малость хворому старику, тягаться с лютоволками Севера. Однако, едва завидев белого волка, который ждал меня на вершине холма, я испытал неописуемое облегчение: Хунард снова явился пред мои очи.

      Когда я на осле добрался до холма, там уже сидел мой викинг и пронзал глазами небесное пространство. Он смотрел на звёзды и о чём-то размышлял.

      – Мне бы не хотелось, чтобы мнение твоё было превратным относительно меня, – начал Хунард Лютоволк, не прекращая наблюдать за холодным мерцанием столь далёких от нас объектов космоса. – Моему дурному обращению с женщинами есть объяснение.

      – Ты не обязан передо мной отчитываться, – поспешил успокоить его я, Кердик-путник, Кердик-странник, Кердик-бродяга.

      Но Хунард оказался непреклонен:

      – Происхожу я из хладичей – оттого и мой акцент. Мое життя же таково: имел я жену, любил её весьма. Но случилось так, что недруги обложили весь мой дом – ни выйти, ни зайти. Я бился до последнего – до тех пор, пока у меня не порвалась тетива на луке. Тогда я воззвал к супруге своей, дабы она отдала мне свой волос – чтобы я смог натянуть лук и сыпать во врагов своих стрелы. Но женщина моя предала меня, и не сделала ничего, чтобы помочь нам обоим. Мне не ведом страх,