Ведьмина деревня. Ольга Юрьевна Богатикова

в высоких деревянных заборах, заглядывать в душистые палисадники.

      – Чему ты удивляешься, Людочка? – с улыбкой сказала мне моя бабушка, после того, как однажды я поделилась с ней этими наблюдениями. – У нас ведь, строго говоря, и не деревня вовсе, а село. К тому же, не простое, а особенное.

      Вот-вот. Именно из-за того, что оно особенное, меня в свое время и перестали в него привозить.

      Кстати.

      Я отвлеклась от созерцания убегающих деревьев, полезла в карман за мобильным телефоном, набрала знакомый номер.

      – Привет, бабулечка.

      – Здравствуй, моя хорошая. Как ты там?

      – Отлично. Ты сейчас дома?

      – Конечно. Куда же я денусь?

      – А я, представляешь, в поезде. В гости к тебе еду.

      – Да я уж знаю, – по голосу было слышно, что бабушка улыбается. – Уже и тесто для пирожков замесила.

      – Знаешь? Откуда?

      Я ведь перед отъездом так замоталось, что совершенно забыла сообщить бабуле, что собираюсь провести в ее доме целых четыре недели.

      – Ты же член моей семьи, Людочка. А я про свою семью знаю все.

      Это точно. Причем, иногда в таких подробностях, что диву даешься. Папа всегда говорил, что у его матери, Валентины Петровны Лекарцевой, необыкновенно развита интуиция, почти на грани ясновидения. Мама же наших восторгов по поводу бабули не разделяла, и в минуты раздражения называла ее старой ведьмой, а Волховское, соответственно, ведьминой деревней.

      На самом деле, многие друзья нашего семейства, лично знакомые со старшей Лекарцевой, в чем-то с мамой были согласны. Но, в отличие от моей родительницы, говорили о бабушке с теплотой и называли не ведьмой, а волшебницей.

      Потому наша Валентина Петровна как много лет своей жизни отдала славному медицинскому делу.

      Сначала вела прием в центральной городской больнице, потом в маленькой районной. Когда же объявила коллегам и пациентам, что собирается уйти на заслуженный отдых и переселиться в родное село, разразился страшный скандал. Я тогда была совсем маленькой и, конечно, этого не помню, а вот отец рассказывал, что к бабушке домой целые делегации ходили – уговаривали поработать еще немного. Бабуля, однако, на уговоры не поддалась и уехала-таки из большого города в глубокую провинцию.

      Мой отец, к слову, в профессии пошел по ее стопам – тоже стал врачом, правда, не терапевтом, как мать, а узистом. В деле этом он также немало преуспел: чтобы попасть к нему на прием, люди по два месяца в очереди стоят. Это при том, что папа работает буквально на износ.

      – На свете, Люсенька, нет ничего более ценного, чем человеческая жизнь, – сказал он мне как-то раз. – Моя же задача – вовремя разглядеть червоточину, которая может это сокровище уничтожить.

      Между тем, такое ответственное отношение к работе в некотором роде вышло доктору Лекарцеву боком. Дело свое ему часто приходилось делать в ущерб семье, а это категорически не нравилось моей матери. Ей было абсолютно все равно, что заработки супруга растут с каждым