Цветы тьмы. Аарон Аппельфельд

манера говорить о себе в третьем лице забавляла его. Ему не приходилось слышать, чтобы люди так говорили. Марьяна снова повторила свой наказ: «Если постучат в дверь, не отвечай. Смотри не ошибись, слышишь?

      Иногда Марьяна говорит с ним по-немецки, на ломаном языке, немного похожем на детскую речь. Несколько раз его подмывало поправить ее ошибки, но он чувствовал, что Марьяне это не понравится.

      Перед уходом она сказала:

      – Если проголодаешься, поешь бутерброды, что лежат на тумбочке, они вкусные, – вышла и заперла за собой дверь.

      Он остался на месте, и на миг ему показалось, что его предшествующая жизнь переместилась в мир снов и стала далекой и недосягаемой, а действительность состоит теперь из чулана, Марьяниной комнаты и самой Марьяны.

      Эта мысль пронзила его, и Хуго одолела острая тоска – а за ней сразу пришла жалость к себе.

      А потом он рухнул на пол и расплакался. Рыдал Хуго долго. Плач переполнял его, и он ощущал холодные стены одиночества. Постепенно рыдания перешли в прерывистые подвывания собачки, которую вышвырнули из теплого дома в конуру.

      От всего этого плача он уснул на полу и настолько ничего не чувствовал, что даже приход Марьяны его не разбудил. Только когда она тронула его за ногу, он встрепенулся и понял, что спал.

      – Мой кутеночек уснул.

      – Я спал… – пробормотал он.

      – Сейчас принесем тебе горячего супу. А почему бутербродов не поел?

      – Я спал, – повторил он, пытаясь полностью пробудиться.

      – Кто-нибудь стучал в дверь?

      – Я ничего не слышал.

      – Спал мой миленький, спал как убитый, – сказала она и расхохоталась.

      Тут же сходила и принесла ему суп и две котлеты. Хуго ел, сидя на полу, а Марьяна уселась на кровать и наблюдала за ним.

      – Сколько тебе лет, миленький? – спросила она, забыв, как видно, что уже спрашивала.

      – Одиннадцать, недавно был мой день рождения.

      – Ты выглядишь постарше своих лет.

      – Когда мама придет навестить меня? – вырвалось у него.

      – На улице евреям очень опасно, лучше посидеть дома.

      – А я под защитой, правда? – отчего-то спросил он.

      – Ты в доме у Марьяны. Это немножко необычный дом, но ты к нему привыкнешь. Если кто-то спросит, чей ты – отвечай во весь голос: я Марьянин, слышишь?

      Это наставление в очередной раз поразило его, но он не открыл рта.

      – Я много об этом думала. Тебе нужно подправить твой украинский. Ты очень похож на Марьяну. Большие глаза, как у Марьяны, темно-русые волосы и маленький носик. Если будешь получше говорить по-украински, никто тебя не распознает. Сделаем все постепенно, такие дела второпях не делаются. – Объяснять она ничего не стала.

      Марьяна продолжала сидеть на кровати, следя за ним взглядом. Он не понимал, чего еще она в нем ищет. Хуго почувствовал себя неловко, побыстрее закончил еду и отдал тарелку Марьяне.

      – Марьяна