Проникая в мрак. Карина Ли

была чересчур навязчивой, что заплатила втрое больше, чем было положено. Таким образом, она выиграла.

      – Вы предупредили ее, что я слепой? – прямо спросил я у администратора. Меня обдало теплом смущенного взгляда, густые ресницы быстро хлопали от века к веку, как крылья бабочки в полуденный жаркий день. Я снова мог это расслышать.

      Она прокашлялась.

      – Да, мы сказали, что у нас работают люди с ограниченными воз…

      – Спасибо, – не дал я ей договорить, прежде чем вернуться в свой кабинет. Не хотелось слушать очередное умышленное подчеркивание моей беспомощности. И, хотя я вовсе не был беспомощным, как многим могло показаться, я все же решил лишний раз пропускать мимо ушей эту белиберду.

      Случившегося не исправить.

      Даже спустя столько лет довольно непросто осознавать, как из подающего надежды полицейского я вынужден был оказаться у массажного кресла. Ключевое слово — вынужден. До сих пор не понимаю людей, которые слепо верят в то, что мы сами определяем свою судьбу.

      Оптимисты.

      Все определяет случай. Маленькая погрешность в череде бесконечных изменений в повседневной жизни. Проще сказать: случай – что-то из ряда вон выходящее. Крупица или большая соринка, меняющая твою жизнь. И вот потом уже назревает то самое суждение – мы определяем судьбу. Да, это так, но уже после того как нас поимеет очередной удачный или неудачный случай.

      Девушка была молодой, стройной, аккуратной. Все это можно было легко понять, лишь прикоснувшись к ее бархатной коже. Легкий аромат жасмина щекотал мне нос, в то время как я проводил сильные движения по ее спине. Быть мягким, внимательным я позволял себе только на работе, за это мне и платили. С того самого переломного теракта в метро в моей кровати побывало немало женщин, в основном падкие на секс. Знакомиться с ними мне помогало одно приложение. Очень удобно и бесплатно. Но все происходило быстро и… скучно?

      Да, я бы назвал это так.

      Мимолетные прикосновения незнакомок были почти незапоминающимися, холодными и не имели ничего общего с моими чувствами, которые были приближены к эмпатии, когда я представлял вместо них Ёну.

      Когда Ёна оставила меня, поначалу я пытался радоваться мужской свободе без обязательств. Целыми днями слушал телевизор под ящик соджу или посещал запрещенные сайты для взрослых, где я мог весь процесс всего-навсего визуализировать, чтобы заполнить пустоту. Но наступало утро, голова ныла, желудок выворачивался, а я был по-прежнему сокрушительно, целиком и полностью один.

      Ёна ушла по объективным причинам, и я бы даже не стал произносить это вслух. Можно научиться замораживать боль, можно научиться абстрагироваться – до тех пор, пока не покажется, что в этом нет никакого смысла.

      На просьбу клиентки опустить полотенце ниже и размять ту часть спины, где копчик, я ответил отказом. Пусть я и был неплохим массажистом, но негласное правило не позволяло касаться всего того, что может считаться предметом претензий. Чувствительные женщины вполне реально могут подать против меня судебный иск, но думая об