Чёрные цветы. Николь Лесперанс

биение. Шон кивнул:

      – Да, это ещё одна странность этого острова. И мне она нравится.

      – Мне тоже, – призналась я.

      – Билли тебе рассказал, что это за место?

      – Он привёл меня сюда днём. – Я помолчала и добавила: – Понимаю, что здесь не положено нырять, но я опустилась всего на пару секунд. Не больше минуты. Ну ладно, полторы минуты максимум.

      – Не бойся, я тебя не заложу, – рассмеялся Шон.

      – Это какое-то чудо, – сказала я. – Я чувствую себя здесь чудесно. У меня были… поражены лёгкие, и мне запретили задерживать дыхание даже на минуту. Но я просто нырнула и не собиралась погружаться, но ничего не болело, и я задержалась под водой, совсем чуть-чуть. А когда вынырнула – словно заново родилась. Словно выздоровела. Это всё кажется нереальным, вроде как такого вообще не должно быть. Прости, я, наверное, несу полную чушь?

      – Вовсе нет, – сказал он.

      – Ну, по крайней мере мне так кажется. – Я набрала полную грудь воздуха и с наслаждением выдохнула. – Я уже не помню, когда могла так сделать.

      Шон подплыл ближе. Его руки двигались в воде вокруг меня.

      – Знаешь, почему здесь запрещено нырять?

      – Билли рассказал мне о подводных пещерах и туннелях, – сказала я. – Я не очень разбираюсь в дайвинге в пещерах, но это опасно, потому что человек может заблудиться или застрять. И ещё сам воздух в пещере может оказаться ядовитым.

      – Это только часть причин. Другая часть заключается в том, что в этой воде люди вообще не чувствуют боли.

      – Что? – Сперва я подумала, что это ерунда, но пощупала ссадину на колене и убедилась, что он прав. Ссадина никуда не делась, но боли не причиняла. Я снова почувствовала себя как во сне, но теперь даже щипать себя за руку было бессмысленно: боли-то я не почувствую!

      – Этот остров полон тайн, которые никто не может объяснить. – Лицо Шона на миг помрачнело.

      – Похоже на то. – Я подплыла ближе. – Сегодня я так раскашлялась, что капли крови упали на ступеньку, и могу поспорить, что именно на этом месте за каких-то три секунды выросла лоза.

      Я почувствовала себя глупо, едва слова сорвались с моих губ. Это было на грани безумия: признаться кому-то в том, с чем я столкнулась. Но Шон лишь ухмыльнулся уголком рта и сказал:

      – Похоже, остров принял тебя за свою.

      И этот его ответ на грани безумия породил новую волну мурашек у меня на коже.

      – По крайней мере, – продолжал он, – теперь ты понимаешь, почему здесь запрещено нырять. Опасность заключается в том, что человек может не почувствовать, что задыхается.

      – Кое-кто хорошо знает свои возможности, – буркнула я.

      – Я тут ныряю с тех самых пор, как мы сюда переехали, – рассмеялся Шон, – и ничего не случилось.

      – Билли не говорил, что ты, оказывается, фридайвер, – заметила я, гадая про себя, почему тот утаил от меня столь важные сведения о брате.

      – Вряд ли я могу считаться фридайвером, – возразил Шон. – Я занимался подводной охотой, но до тебя мне, конечно,