К Анечке. Эдуард Павлович Гадзинский

в рубахе и кальсонах».

      Глава 4

      Муркины боты

      Трансполярная магистраль быстрыми темпами всё дальше уходила на Восток, и на работу бригады теперь доставляли по железной дороге. Видимо, по причине того, что пешком теперь ходить далеко было не нужно, некоторые из конвоиров к концу рабочей смены напивались так, что заключённым уже два раза приходилось грузить их в вагон, а потом нести до проходной вместе с оружием. И даже суровый Подгорный не мог ничего с этим поделать. На всех стройках катастрофически не хватало охранников, из-за чего им приходилось работать без выходных и тем более отпусков.

      Между второй и третьей бригадой шло активное соревнование за перевыполнение нормы, и обе бригады всеми правдами и неправдами «натягивали проценты». В лагере ходили разговоры, что скоро всех заключённых будут переводить в новый лагпункт, строительство которого уже началось в пятнадцати километрах от «Глухариного». Говорили, что несколько дней назад ночью у последнего построенного моста выгрузили этап, который угнали туда с сухпайком, палатками и инструментом.

      В воскресенье восемнадцатого июня после бани всем заключённым выдали летнюю одежду. Кожаные ботинки выдали ещё неделю назад, и теперь очередь дошла и до одежды. Скинув старое, завшивленное тряпьё, рабочие шли мыться и на выходе получали всё новое. Кладовщик с дневальными быстро на глаз подбирали размеры, совали каждому в руки что положено, а уже потом, если кому-то что-то не подходило, заключённые менялись между собой. Среднестатистического роста и телосложения Василий, получив рубаху, фуражку, шаровары, полупальто и всё прочее, что полагалось, за исключением полотенец, переоделся во всё новое и остался доволен. За три года заключения он ещё ни разу не получал такого полного вещевого довольствия, да ещё нужного размера. Зато рослому и широкоплечему Николаю пришлось несколько раз обращаться к кладовщику с требованием обменять выданные не по размеру вещи.

      Когда последние двадцать человек вернулись из бани в барак, Альберт с помощником Семёном Марцинкевичем принесли две коробки, выдали каждому по списку полагавшиеся за перевыполнение нормы две продолговатые пачки бийской махорки и сообщили приятную новость:

      – Замначлага только что сказал, что на следующей неделе к нам в ларёк завезут товар, а в следующее воскресенье выплатят денежное довольствие.

      – Ну, жизнь вроде налаживается! – улыбнулся Зверев и протянул Николаю махорку. – Возьмите, пожалуйста, мне она ни к чему.

      Чупраков покачал головой и отодвинул протянутые пачки в плотной коричневой бумаге:

      – Спасибо, Василий Семёнович, но я не возьму. Не курите – поменяйте на сахар или хлеб. Продукты важнее, от питания зависит жизнь. К тому же курево у меня есть, и мне этого достаточно.

      – Возьмите, прошу вас. Я не буду ничего ни у кого выменивать. Просто отдам кому-нибудь, и всё. Пожалуйста, возьмите, мне она действительно ни к чему, –