Бесприданница. Александр Островский

Да уж там, тятенька, как-нибудь сочтемся. Помилуйте, свои люди.

      Большов. То-то же! Ты им больше десяти копеек не давай. Будет с них… Ну, поцелуйтеся!

      Липочка и Лазарь целуются.

      Аграфена Кондратьевна. Ах, голубчики вы мои! Да как же это так? Совсем вот как полоумная.

      Устинья Наумовна.

      Уж и где же это видано,

      Уж и где же это слыхано,

      Чтобы курочка бычка родила,

      Поросеночек яичко снес!

      Наливает вина и подходит к Рисположенскому. Рисположенский

      кланяется и отказывается.

      Большов. Выпей, Сысой Псоич, на радости!

      Рисположенский. Не могу, Самсон Силыч, – претит.

      Большов. Полно ты! Выпей на радости.

      Устинья Наумовна. Еще туда же, ломается!

      Рисположенский. Претит, Самсон Силыч! Ей-богу, претит. Вот я водочки рюмочку выпью! А это натура не принимает. Уж такая слабая комплекция.

      Устинья Наумовна. Ах ты, проволочная шея!

      Ишь ты – у него натура не принимает! Да давайте я ему за шиворот вылью, коли не выпьет.

      Рисположенский. Неприлично, Устинья Наумовна! Даме это неприлично. Самсон Силыч! Не могу-с! Разве бы я стал отказываться? Хе-хе-хе, да что ж я за дурак, чтобы я такое невежество сделал; видали мы людей-то, знаем, как жить; вот я от водочки никогда не откажусь, пожалуй, хоть теперь рюмочку выпью! А этого не могу – потому претит. А вы, Самсон Силыч, бесчинства не допускайте, обидеть недолго, а нехорошо.

      Большов. Хорошенько его, Устинья Наумовна, хорошенько!

      Рисположенский бежит от нее.

      Устинья Наумовна (ставит вино на стол). Врешь, купоросная душа, не уйдешь! (Прижимает его в угол и хватает за шиворот.)

      Рисположенский. Караул!!

      Все хохочут.

      Действие четвертое

      В доме Подхалюзина богато меблированная гостиная.

      Явление первое

      Олимпиада Самсоновна сидит у окна в роскошном положении; на ней шелковая блуза, чепчик последнего фасона. П о д-х а л ю з и н в модном сюртуке стоит перед зеркалом. Тишка за

      ним обдергивает и охорашивает.

      Тишка. Ишь ты, как оно пригнато, в самый раз!

      Подхалюзин. А что, Тишка, похож я на француза? а? Да издали погляди!

      Тишка. Две капли воды.

      Подхалюзин. То-то, дурак! Вот ты теперь и смотри на нас! (Ходит по комнате.) Так-то-с, Алимпияда Самсоновна! А вы хотели за офицера идтить-с. Чем же мы не молодцы? Вот сертучок новенький взяли да и надели.

      О л и м п и а д а С а м с о н о в н а. Да вы, Лазарь Елизарыч, танцевать не умеете.

      Подхалюзин. Что ж, нешто не выучимся; еще как выучимся-то – важнейшим манером. Зимой в Купеческое собрание будем ездить-с. Вот и знай наших-с! Польку станем танцевать.

      О л и м п и а д а С а м с о н о в н а. Уж вы, Лазарь Елизарыч, купите ту коляску-то, что смотрели у Арбатского.

      Подхалюзин. Как же, Алимпияда Самсоновна-с! Надать купить, надать-с.

      О л и м п и а д а С а м с о н о в н а. А мне новую мантелью принесли, вот мы бы с вами в пятницу и поехали в Сокольники.

      Подхалюзин.