Аспекты. Джон М. Форд

очень непропорционально: голова и руки словно бы принадлежали человеку намного крупнее, а ноги казались плохо приспособленными для ходьбы.

      Он был депутатом палаты общин от Пихтона, довольно скромного городка в коронате Чернодол, граничащего на юго-востоке с Корварисом, владениями Вариса.

      – Прошу прощения, милорд корон…

      – Ничего страшного, досточтимый депутат, – сказал Извор. – Не хотите составить нам компанию?

      – Красная рыба сегодня очень вкусная, – сказал Варис, подтверждая приглашение.

      – Ой, нет-нет, я не могу. Я на праздники еду домой, мой поезд отходит в двенадцать миним четвертого… Дело в том, что мне только что доставили сведения с угольной биржи для Баклера, Туроскока и Громса, цены упали…

      – Спасибо, Чеглок, – сказал Извор.

      Словно бы не слыша, Чеглок положил папку на стол и раскрыл ее.

      – Вот здесь, в таблице на странице восемь, строки с шестнадцатой по сороковую, указывают на серьезную…

      – Я обязательно ознакомлюсь с этими данными в помещении, где больше света и удобнее читать.

      До Чеглока наконец-то дошло.

      – Ах да, конечно. – Он закрыл папку и заявил так громко, что Клест выглянул из кухни: – Там цифры говорят сами за себя.

      Он обменялся рукопожатием с Извором, поклонился Варису, купил у Клеста пакет пончиков и вышел из ресторана. Варис посмотрел в окно и увидел, что Чеглок вытащил из пакета горячий пончик, с наслаждением вгрызся в него и зашагал дальше.

      Извор неторопливо положил папку на пол и удовлетворенно откинулся на спинку стула.

      – В чем дело? – спросил Варис.

      – Всякий раз при встрече с этим милым коротышкой у вас делается такое лицо, будто вы хотите схватиться за оружие.

      – Неужели это так заметно?

      – Значит, вы ему… не доверяете?

      – Мои предки приложили много усилий, чтобы завоевать его предков или убить их всех и отобрать все, что выпало у них из рук. На севере кровь размывает время, Извор.

      – Мне так нравится ваше северное наречие… звучит ласково, а нрав у людей суровый.

      С нарочито северным выговором Варис произнес:

      – Егда пригубишь кровь, пей, дондеже осушишь чашу до дна, а не то обратится в яд.

      – Кверцийский, – сказал Извор. – В речи северян и западинов больше всего сохранились следы кверцийского. У южан было больше связей с внешним миром из-за выхода к океану, и язык местных жителей смешивался с другими наречиями. А восточные области Блистательная империя никогда не контролировала.

      – Сильверн рассказывал мне про надгробия. «Под этой памятной плитой лежат лучшие воины Семнадцатого легиона. Пусть камень станет их проклятием для этих каменных людей». На Востоке могильные плиты не разрушают.

      – В гневе вы уподобляетесь государственному мужу, Варис.

      – Разве я гневаюсь?

      – Чем больше северянина обуревают чувства, тем тише он говорит. А вы теперь почти шепчете. Я понимаю, что вы хотели присутствовать на сегодняшнем заседании, но, поверьте, там ничего особенного не произошло. Правда, некоторые лорды