(Не)единственная. Алина Углицкая

подарить ему долгожданного сына? Да мы для него никто, как и вообще для всех даргов. Драконы не люди, они не умеют любить, жалеть, сочувствовать. У них кто сильнее – тот и прав. Знаешь, как они нового императора выбирают? Все претенденты сражаются между собой до смерти. До смерти! Побежденных не оставляют в живых. А тот, кто убьет всех – получает корону и трон!

      Опускаю голову.

      Анабель права. Все это я уже сегодня читала. И до сих пор по телу пробегают мурашки от жестокости, которой дышали те строки.

      Она продолжает:

      – Если бы я родила, то сейчас не переживала бы о том, что мой брак вот-вот рухнет! Если не хочешь сделать это ради меня, сделай ради своего сына. Я дам ему то, что не могут все ваши лекари – возможность ходить без лекарств и выматывающего лечения. Поверь, я могу.

      Хватаюсь за ее слова:

      – Если ты можешь вылечить моего сына, то почему ты не можешь вылечить себя от бесплодия?

      – Не твое дело! – шипит она с внезапной злостью. – Лучше скажи, как ты собираешься провести эту ночь? Опять размазывать сопли?

      Качаю головой:

      – Дариона нет. Он еще утром куда-то уехал. Точнее, улетел, – добавляю, вспомнив потрясающую картину. И зачем-то добавляю с глупой ухмылкой: – Но обещал вернуться!

      – Куда? – Анабель делает стойку.

      Юмора она, конечно, не поняла.

      – Не знаю. В какое-то Южное гнездо.

      – А, – она расслабляется, – это недалеко. К тому же, анкры быстро летают.

      Я уже знаю, кто такие анкры. Даже видела их.

      – Кстати, – напоминает она, – не забывай про духи! Они не дадут Дариону распознать подлог и усилят его влечение.

      – Тоже магия? – понятливо хмыкаю я.

      Анабель смотрит на меня с сожалением:

      – На даргов не действует человеческая магия. Иначе люди давно бы уничтожили их и вернули себе свои земли…

      Ее прерывают знакомые звуки: из спальни доносится недовольный крик Темки. Я инстинктивно дергаюсь, собираясь шагнуть вперед, в зеркало, но лицо Анабель внезапно темнеет:

      – Ну, хватит! – резко бросает она. – Разбудила ребенка!

      Зеркальная гладь покрывается рябью.

      – Нет, подожди!

      Я хватаюсь за раму, стучу по стеклу, зову ее, требую показать сына – но все напрасно. Ни Анабель, ни моей квартиры в зеркале больше нет. Я вижу отражение комнаты, что стала мне ненавистной. Забыв обо всем, трясу чертово зеркало:

      – Вернись! Покажи мне его! Ты не можешь так поступить!

      За моей спиной отворяется дверь. На пороге застывает Рилия с подносом в руках.

      – Госпожа?..

      – Что?!

      Разворачиваюсь резко, не сдерживая охватившей меня ярости. Кажется, в этот миг я способна убить любого…

      Увидев меня, она тихо ойкает и сползает по стенке.

      – Г… госпожа… – тычет пальцем мне за спину.

      Бросаю взгляд в зеркало и застываю.

      Это что, обман зрения? Мои зрачки расширились так, что чернота поглотила всю радужку, а волосы, точно наэлектризованные, поднялись над головой.

      Злость отступает. Ей на смену приходит испуг. Кусая губы,