Босс с прицепом. Лина Филимонова

как будто он хватал их липкими руками. Или как будто их плохо промыли. На рубашке пятна. А еще – у него разные носки. Он выглядит как ребенок, лишенный женской заботы.

      Когда Макс, который даже ест наскоками, снова вскакивает и убегает, я задаю Арсению Михайловичу вопрос.

      – А где мама Максима?

      – Нет у нас мамы, – произносит он.

      И в его голосе я снова слышу боль.

      – Извините, – зачем-то говорю я.

      – Ничего, – пожимает плечами он.

      На дальнейшие расспросы я не решаюсь. Но по его ответу, по его глазам и позе, я понимаю, что случилось что-то очень плохое. Трагическое.

      Видимо, его жены и мамы Макса нет в живых.

      Мое сердце сжимается. Максимка растет без матери. Еще и с таким холодным отцом. Надеюсь, хоть бабушка у него нормальная. Но даже если так – сейчас она в больнице…

      Бедный ребенок!

      Глава 14

      Арсений

      Я ловлю испуганный взгляд Лисички. Она смотрит сочувственно. Сначала на меня, потом на Макса.

      Жалеет. Думает, что… А, пусть думает.

      Так даже лучше.

      Кажется, все начинает складываться.

      – А что с вашей бабушкой? – продолжает она расспросы уже после того, как Максик расправился и с картошой, и с тортом.

      Мне, кстати, картошки не предложили. А я бы не отказался! Выглядела она очень аппетитно.

      – Сердце, – отвечаю я.

      – Что-то серьезное?

      – Достаточно. То есть… все будет хорошо. Она поправится. Но ей нужен отдых.

      – Конечно. Это понятно.

      – Она поедет в санаторий на месяц. Пройдет курс реабилитации. Ну и потом пару месяцев ей нужна будет помощь с Максом. Он же у нас буйный.

      – Это да…

      – С ним мало кто может справиться. А вы можете.

      – Да, – кивает она. – Я могу.

      – У вас три младших брата.

      – Досье собрали?

      Так. А сейчас надо быть очень осторожным. Чтобы не спугнуть.

      Все идет по плану и даже лучше. Хорошая была идея – использовать Макса. Ему нужна няня – пусть сам ее и завоевывает. Нет, я не говорил ему этого прямо. Просто намекнул, что надо понравиться Лисичке, и тогда она согласится приходить к нему каждый день.

      Он очень старается. И, надо признать, справляется гораздо лучше меня. Макс умеет быть милым и обаятельным, когда ему это надо.

      Ну, и полтора литра запрещенной колы, купленной в виде большого исключения, сыграли свою роль. Благодаря этому чудесному напитку, влитому в ребенка, нас вообще впустили.

      – Конечно, я навел справки, – объясняю я Лисичке. – Ведь я думал о том, чтобы доверить вам сына. А он – самое дороге, что у меня есть.

      Рыжая хмурится. Ей не нравится, что я все спланировал за ее спиной. Понимаю. Я бы на ее месте тоже взбесился. Понимаю, но… мне надо, чтобы она не сорвалась с крючка. Поэтому я говорю:

      – Виктория… Я хочу попросить у вас прощения. Я вел себя крайне эгоистично. Я не должен был добиваться вашего увольнения.

      – Вот именно!

      – Простите. Я виноват. Просто… я в отчаянии. За три дня через нас