Проводник. Часть 2 – Дороги к дому. Зорислав Ярцев

ну…, – скис от такого Юра, и бросил обиженно: – Не уважаешь, значит. Ну да. Погоны-то вон какие. Куда ж вам, господин прапорщик, с солдатнёй пить-то…

      – Я не пью. И тебе не советую. Быстро себя потеряешь вместе со здоровьем, – спокойно ответил на эту тираду Иволгин, с грустью глядя на соседа.

      Тот уже открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь едкое в ответ, но тут тихо лязгнул замок. Дверь в квартиру Юрия приоткрылась, и оттуда вышла уставшая молодая женщина, в которой Борис с некоторым трудом узнал цветущую Таньку – жену вот этого забулдыги. Она посмотрела на обоих мужчин, поздоровалась с Борисом и повернулась в сторону мужа:

      – Вот потому что уважает, потому и говорит ещё с тобой, а не на фиг послал тебя с рожей твоей бесстыдной, – с горечью бросила она.

      – Да что б ты понимала! – возмутился оскорблённый муж. – Лучше молчи и сгинь обратно туда, откуда пришла! А то ещё навешаю!

      Иволгин заметил, как Татьяна вздрогнула от этих слов, но осталась стоять. Приглядевшись, он обратил внимание на аккуратно зачёсанные светлые волосы, скрывавшие левую часть лица женщины, на следы тонального крема. Борису вдруг до боли захотелось подняться по этим нескольким ступеням, которые сейчас отделяли его от Юрия, и как следует дать тому в зубы. В его голове напрочь не укладывалась мысль о том, чтобы поднять на женщину руку. Ну, ладно ещё в бою. Ладно ещё защищаясь. Случаи всякие бывают. Среди тех же снайперов всегда хватало женщин. Но вот так… Борис этого не понимал, и даже не желал понимать.

      Он прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Затем сбросил через ноги вниз, в жаркие земные недра, свою злость, отправляя на переработку жгучее и едкое желание ударить. «Отдаю злость и слепую ярость земле для переработки на благо жизни», – мысленно подал он команду для облегчения сброса негатива. По телу вязкими комьями стекло вниз нечто невидимое, но вполне ощутимое. Борису стало легче. Но для закрепления результата он потянул на вдохе из земли покой и основательность, чувство поддержки и опоры. Буквально нырнув в тёплую глубину этих качеств, Иволгин открыл глаза, взглянул на Юрия и спокойно сказал:

      – Не обижай свою жену. Она тебя выбрала за что-то хорошее. И ты её выбрал тоже за красоту и что-то ещё достойное внимания. Вспомните, за что же вы полюбили друг друга. Вспомните, чем таким привлекли и заинтересовали.

      Борис перевёл взгляд в сторону, как бы смотря поверх и куда-то в другое место, туда, где сейчас мысленно представил ту влюблённую парочку, которую видел ещё совсем недавно. Чуть улыбнувшись одними губами, он мягко обратился уже к этому образу:

      – Что, если то самое лучшее, за что вы выбрали друг друга, всё ещё в вас есть? Что, если вы можете вновь повернуться друг к другу этими сторонами? Что, если ты, Юрий, вполне способен найти в себе силы, чтобы проявить мужественность и вновь отыскать любовь в своём сердце? Что, если и ты, Татьяна, тоже способна найти в себе силы и желания поддержать своего избранника в трудную минуту его жизни? Что, если для вас обоих всё ещё может сложиться благополучно?

      Иволгин