Город и псы. Зеленый Дом. Марио Варгас Льоса

на него, пока он спал. В каком-то смысле он имел право на донос: в училище все уважали месть. И все же на душе скребли кошки. «Я предам не Круг, – подумалось ему, – а весь курс, всех кадетов».

      – Ну, так что? – раздраженно сказал Уарина. – Вы пришли пялиться на меня? Давно не видели?

      – Это был Кава, – выпалил Раб и опустил глаза: – Можно мне будет в увольнение в субботу?

      – Что? – лейтенант не понял. Еще оставалось время наплести чего-нибудь и сбежать.

      – Кава разбил стекло, – сказал Раб, – и выкрал вопросы по химии. Я видел, как он бежал к учебному корпусу. Нас отпустят в увольнение?

      – Нет, – сказал лейтенант. – Посмотрим. Сперва повторите.

      Лицо Уарины сильнее округлилось, на щеках, у уголков губ, возникли подрагивающие складки. Выглядел он довольным. Раб успокоился. Училище, увольнение, будущее перестали его волновать. Он мысленно отметил, что благодарности Уарина не выказывает. Но этого и следовало ожидать – в конце концов, они из разных миров, и лейтенант его, скорее, презирает.

      – Пишите, – сказал Уарина. – Прямо сейчас. Вот вам бумага и карандаш.

      – Что писать, господин лейтенант?

      – Я продиктую. «Я видел, как кадет – как его, говорите? – Кава из такого-то взвода в такой-то день в такой-то час проник в учебный корпус, чтобы неправомерно завладеть заданиями по химии». Понятно пишите. «Делаю настоящее заявление по просьбе лейтенанта Ремихио Уарины, который раскрыл преступление и факт моего участия…»

      – Господин лейтенант, я не…

      – «…моего невольного участия в нем в качестве свидетеля». Напишите свою фамилию печатными буквами. Крупно.

      – Я не видел кражи, господин лейтенант, – сказал Раб, – я только видел, как он бежит к классам. Я четыре недели не был в увольнении, господин лейтенант.

      – Не переживайте. Я всем займусь. Не бойтесь.

      – Я не боюсь, – выкрикнул Раб. Лейтенант изумленно вскинулся: – Я четыре недели не был в городе, господин лейтенант. В субботу будет пять.

      Уарина кивнул.

      – Подпишите. Сегодня даю вам разрешение выйти в город после занятий. До одиннадцати.

      Раб подписал. Лейтенант лихорадочно забегал глазами по строчкам, зашевелил губами.

      – Что ему за это будет? – спросил Раб. Вопрос был идиотский, он и сам это знал, но нужно было что-то сказать. Лейтенант осторожно держал листок кончиками пальцев, чтобы не смять.

      – Вы докладывали об этом лейтенанту Гамбоа? – на миг оживление покинуло его оплывшее лицо с жалкими усиками, – он с тревогой ждал ответа Раба. Одно простое «да» – и радость Уарины погаснет, приосанившийся победитель поникнет. Легче легкого.

      – Нет, господин лейтенант. Никому не докладывал.

      – Отлично. Никому ни слова. Ждите моих указаний. После занятий подойдите ко мне в выходной форме. Я проведу вас через пост.

      – Так точно, господин лейтенант, – Раб поколебался и добавил: – Я бы не хотел, чтобы остальные кадеты узнали…

      – Мужчина, – сказал Уарина и стал смирно, – должен нести ответственность