Ведьмина поляна – 2. Василий Головачев

сотника превратились в лезвие, он сдвинул брови, собираясь возразить, но бородач двинулся к посту управления, и Гвидо только выдохнул сквозь стиснутые зубы, решив не рисковать в споре.

* * *

      До вечера ничего особенного больше не происходило.

      Тримаран набрал приличную скорость, благо ветер дул попутный и не надо было идти галсами, но к шести часам пополудни вынужден был притормозить, несмотря на обилие чистой воды. Фронт урагана приблизился, небо накрыла пелена чёрно-серых облаков, рисунок которых напоминал паутину, словно отражал светящуюся сетку космоса. Картина приближающейся бури Максиму понравилась, и он провёл много времени под открытым небом, любуясь небесной панорамой, передёргиваемой зарницами.

      До этого он ещё раз потренировался управлять вороном, затем Любава предложила ему открыть «третий глаз», вспомнив, что обещала сделать это ещё в Хлумани, и они посидели в каюте вдвоём около полутора часов, пока Максим не утомился. Передавали в основном эмоции, вызывая в памяти образы знакомых людей, зато почти научились читать мысли. Во всяком случае, Максиму показалось, что он услышал последние мысли жены: давай отдохнём!

      Как оказалось, «третий глаз» у росичей означал вовсе не то, что считалось им на Земле. По легендам родного для Максима времени, «третий глаз» располагался у людей во лбу и считался органом чувств, доступных далеко не каждому человеку. Этот орган отвечал за экстрасенсорное восприятие и участвовал в процессах передачи и чтения мыслей. На самом деле у росичей «третий глаз» представлял собой модификацию состояния мозга, а не орган, и практически все жители Роси обладали этим даром. По словам Любавы, её «глаз» позволял ей чувствовать опасность, прогнозировать личное будущее (она подчеркнула это) и находить выход из угрожающих жизни ситуаций.

      – В принципе ты тоже имеешь «третий глаз», судя по твоей реакции и точности ножевых бросков, – заметила она, – только надо твоё умение отшлифовать.

      «Шлифовали» час, не считая других занятий, на которых настоял разогретый близостью жены Максим, и в конце концов дошло до того, что перед отдыхом он предсказал какое-то неприятное событие, ждущее его впереди.

      – А точнее? – поинтересовалась она. – Где ты себя видишь?

      – Не обратил внимания, – виновато признался он. – Вроде бы я был на палубе… не помню… и что-то случилось, словно болотоход пробило насквозь чёрное облако. Могу ещё понапрягаться.

      – Не надо, надорвёшься. Я тоже чую какую-то неприятность, и вероятнее всего, на нас действует приближение к цели. Твой и мой «глаз» почуяли ауру Клыка Дракона.

      – Не помню, чтобы я чуял эту ауру, когда мы приплыли к нему на лопотопе.

      – Потому что хватало других раздражителей.

      – Ну разве что.

      – Отдохни, я пойду к себе. – Любава подхватилась с лежака. – Не то Марфа начнёт тревожиться.

      – Хорошая у тебя помощница.

      Любава прищурилась.

      – Это твоя мужская оценка или социальная?

      Максим засмеялся.

      – И то, и другое, она красивая и отличный боец.

      – А я? – грозно спросила