Чистые слёзы. Елена Волкова

встречам, то теперь мы как-то сразу породнились. Мы оказались в одних условиях и боролись с одним врагом, неожиданно напавшим на наших детей. Люда старше меня, по-матерински обняла, стала успокаивать и деликатно перешла на свою тему. Сказала, что Вика сейчас проходит очередную химиотерапию, и позвала их навестить, назвав номер палаты. Вечером, собрав гостинец, пошла к ним. Даже не знаю, что вам сказать о моём визите. Войдя в отделение, я увидела, что расположение палат было несколько иным, нежели в хирургическом. Сначала ты попадаешь в холл и удивляешься, что он слишком уж разрисован самыми разными красочными картинками до самого потолка. Я остановилась рассмотреть рисунки: герои мультфильмов, сказок, детских кинофильмов – они словно дружили друг с другом, все они существовали в одном мире. Пока я притормозила здесь, ко мне неожиданно подошёл лысенький мальчик лет десяти. Я назвала номер палаты, куда нужно было попасть.

      – Вы к Вике? – спросил он.

      – Да, – удивилась я.

      – Она моя соседка, пойдёмте, покажу вам.

      И я послушно пошла за ним.

      Палаты представляли собою боксы, разделённые на два отсека.

      – Вот здесь Вика, а здесь живу я, – сказал мальчик, проводя меня в палату.

      Да, он произнёс «живу», и я просто подавилась слюной, потому что дыхание сделалось редким и сдержанным от увиденного. Приближаясь к палате, честно говоря, я уже не знала, правильно ли сделала, что пришла сюда. Моё подавленное состояние – я поняла именно при встрече с этим ребёнком – здесь совсем неуместно. Здесь был иной мир иного детства. И я мгновенно попыталась нарисовать на своём лице хотя бы улыбку. В эту секунду мы с мальчиком вошли в палату.

      – А к тебе гости, – желая обрадовать Вику, заявил он.

      Люда подскочила со стула, чтобы встретить меня. Измученная и уставшая, Вика лежала на кровати под капельницей. Всё то недолгое время, которое провела у них, я пыталась вести себя как можно естественнее, старалась не останавливаться, рассказывая ей об одноклассниках, что они все ей передают привет и ждут в школе. Боже, какой бред я несла, всё трепалась о предстоящих новогодних каникулах, чудесах и желаниях, которые нужно только загадать, и они обязательно сбудутся. Правда, мне было очень непросто произносить это всё девочке, по-взрослому смотрящей на меня пустыми, потухшими глазами. Она выдавливала грустную улыбку в момент нестерпимой боли, стараясь оставаться воспитанной, и, наверное, хотела одного: только чтобы я быстрее убралась оттуда. Но Люда притянула меня за руку к маленькому столику у окна и посадила рядом с собой. Повисла небольшая пауза, которую нарушила сама Вика:

      – Елена Александровна, как ваш сын? Ему не лучше?

      Прозвучали слова много пережившего человека, а я почувствовала себя полной идиоткой. Тяжело выдохнув, я стала рассказывать им обеим, что с ним произошло. Они внимательно слушали, не прерывая. А мне стало как-то легко и спокойно с этими людьми, именно потому что они меня понимали, пережив уже