Ел я ваших демонов на завтрак!. Антон Кун

то преимущество на моей стороне.

      Как только я это осознал, то заорал:

      – А ну, убирайся отсюда, тварь! Иди откуда пришёл и остальных забирай!

      Может, конечно, это было банальное: «А-а-а-а!», но посыл был именно такой – идите нах!

      И неожиданно демон послушался и отступил в сторону. Уходя от удара Шого, огрызнулся на начальника дворцовой стражи. И вдруг прыгнул обратно через стену. Скатился вниз и широкими прыжками понёсся прочь от стены.

      Остальные монстры бросили штурмовать стену и кинулись вслед за улепётывающим со всех ног демоном.

      И тут Шого увидел меня.

      – Ты что здесь делаешь, недоумок?! – рявкнул он. – А ну убирайся отсюда! Сатоши-сама узнает, что ты тут, башку оторвёт! Как тебе вообще в голову пришло лезть на стену, мешаться, как будто нам больше делать нечего, как избалованных мальчишек спасать…

      Он ещё что-то кричал, другие воины оборачивались, смотрели на меня осуждающе… Как будто я развлекаться пришёл. Хотя, я на самом деле не знал, зачем я здесь. Но теперь тянущая боль исчезла, и больше меня ничего не держало.

      Я развернулся и пошёл вниз.

      Я чувствовал себя очень уставшим. Хотелось свернуться где-нибудь клубком и уснуть. И мне было без разницы, увидит отец или нет. Просто на лестнице спать не очень…

      Я вышел на площадь перед стеной.

      Люди деловито убирали ставни, закрывающие лавки, выдвигали столики, выставляли товар. Кто-то уже торговался за покупку… От обречённости не осталось и следа. Город жил обычной жизнью. Как-будто пять минут назад демоны не лезли на стену. Будто не было погибших и раненых среди защитников – их как раз спускали сверху. Погибших укладывали вдоль стены, а раненых несли и вели к храму, благо он располагался относительно недалеко.

      Город жил обычной жизнью, будто ничего этого не произошло.

      Я шагал из последних сил.

      У меня кружилась голова, тошнило. Накрыло невероятной слабостью.

      Под носом стало мокро, и я увидел, как на землю падают тяжёлые тёмные капли.

      Вытер нос. Понял, что это кровь. Поплыл. И отрубился.

      Очнулся я в просторном помещении с высокими потолками – явно не дома.

      Рядами стояли койки, на которых лежали раненые. Девушки в белых балахонах и фартуках с косынками на головах ухаживали за ними – кого-то перевязывали, кого-то кормили или поили.

      Едва я начал осматриваться, что тут вокруг, как ко мне подошла Ёсико.

      – Очнулся? – спросила она.

      Я кивнул и поморщился от боли – как будто от моего кивка раскалённый шар в моей голове катнулся туда-сюда.

      – Сейчас будет полегче! – сказала Ёсико и поднесла к моим губам носик чайника. – Пей! Это хороший отвар, быстро поднимет тебя на ноги.

      Я напился и шар в голове немного поостыл. Шевелиться стало немного полегче.

      – Где я? – спросил я у Ёсико.

      – В лечебнице при храме, – ответила девушка и поправила у меня подушку.

      – А ты почему здесь? – спросил я.

      – Я же служу Всеблагой, – Ёсико пожала плечами. – Где ещё я могу быть, когда столько раненых?

      Девушка