Времена грёз. Мелисса Альсури

ко мне, дядя может быть занят.

      – Пытаешься загладить вину?

      – Можно и так сказать, я ведь и правда виновен, потому обязан тебе помогать.

      – Какая жертвенность! Удивительно.

      Отложив ручку, я откинулась на спинку стула, мимолетно разглядывая предметы на столе, хотелось занять руки, постучать чем-то или покрутить. Гани заметно побледнел, опустив голову и стиснув пальцами книгу. Его голос стал глуше.

      – Я правда не хотел тебе такой участи.

      – Ты правда думаешь, что это интересно? Что сделано, то сделано, какая разница, чего ты добивался этим.

      – Прости, я постараюсь найти способ тебе помочь.

      – Волшебным образом исправишь все?

      – Н-нет, извини… конечно, нет, но я могу сделать что-то…

      – Ты ничего не можешь, как и все в этом проклятом месте.

      – Софи, я всегда поддержу тебя…

      Хлопнув ладонью по столу, я нетерпеливо встала и наклонилась к «учителю».

      – Ты все время собираешься сопли пускать передо мной? Это невероятно раздражает, особенно сейчас, когда от тебя требуется только одно, рассказать вашу чертову историю и уйти с глаз моих, пока у меня не кончилось терпение. Какого хрена ты здесь сидишь и мямлишь под нос никому не нужные извинения? Как они мне помогут? Вернут ребенка? Вернут меня в мой мир? Хотя бы лицо мне вернут?

      – Нет, я… извини.

      – Еще одно извинение, и я эту ручку тебе в глотку воткну, ты слышишь меня?

      – Да, я… понял.

      – Чудно.

      Сев обратно на стул, я выдохнула, чувствуя, как напряжение, сковывающее меня, постепенно отступает, расслабляя мышцы и стянутые нервы, но вместо него появилось иное чувство. Страх. Животный, безумный, иррациональный страх и обреченность, огромной непроглядной волной накатившие на меня, словно прилив. Из глаз сами собой полились слезы. Растерянно уставившись перед собой, я ощутила, как стыд заливает щеки. Строила из себя не пойми что, а теперь сижу и плачу как дура. Что со мной не так?

      – Серафина?

      Гани осторожно поднялся с места и, не делая резких движений, подошел ко мне, прикоснувшись к плечу. Не в силах открыть рот, я покачала головой, шмыгая носом и поспешно вытирая влагу. Хотелось бы сказать, что все в порядке, но этого давно не случалось.

      – При становлении магии бывает всякое, и перепады настроения тоже. Прошу, дай себе возможность переживать, так будет легче.

      Парень подтянул второй стул и, сев передо мной, вручил платок. Покачав головой, я послушно высморкалась.

      – Боюсь, это не только магия. До боли знакомо эта истерика выглядит.

      – Если я правильно понял, то эти приступы – реакция организма на наши переживания, я читал подобное в трудах наших ученых и сам столкнулся с этим, когда начал пользоваться некромантией. Эта магия в некоторых аспектах довольно неприятная и пугающая, бывало всякое.

      Сжав руки, я постаралась унять дрожь, тело прошиб озноб, и я беспомощно сгорбилась, закрывая лицо руками, не было сил ни говорить, ни думать, только слезы текли ручьем. Ганим, наклонившись ко мне, аккуратно обнял