Когда мой мир узнает об этом. Письмо третье. Спартак Масленников

что мы, находясь долгое время рядом друг с другом, стали как старший и младший брат, которые росли в одной семье.

      Когда я рассказал ребятам из его подразделения, свою истории о том, как попал к ним, мой статус бывшего заключенного растворился, как будто его никогда и не было, среди этих людей.

      Они не оправдывали меня, но и не осуждали, в том месте для них я был такой же боец, как и они, без прошлого, настоящего и будущего.

      Очень горько что после нашей «последней зачистки» многих из нашего подразделения не стало.

      Я пролежал в госпитале пару недель и после, меня отправили в мой родной город, потому что мне нужно было восстановится.

      Для меня, после долго отсутствия на свободе, это было дикое путешествие.

      За столько лет я отвык от людей, которые спокойно гуляли по улицам, ходили в кино и кафе, сидели на лавочках в парке, но меня очень радовало, что я наконец-то вернулся домой, и мог увидеть своего отца и свою мать.

      Родители изменились за прошедшие пять лет, лишь немного постарев.

      Да и при виде меня я думаю, что они мысленно прокрутили обо мне тоже самое, только ничего не сказали в слух.

      Я даже представить не могу, как на самом деле они меня воспринимали, после того что мне пришлось пройти и пережить. А им пришлось принять многие вещи, касаемо моей жизни.

      Думаю, каждый родитель был бы не очень рад такому жизненному пути своего ребенка.

      Но из песни слов не выкинешь, и поэтому им пришлось знать ту балладу, которая случилась с их сыном.

      В городском госпитале врач назначил мне курс реабилитации, по приезду. Мне пришлось встать на учет к нашему участковому, после того, когда я посетил военкомат со справкой, хотя нам обещали, что при ранении, контузии или окончании военной операции, наши судимости будут аннулированы.

      Несмотря на это, я начал восстанавливается, привыкая к новой обстановке вокруг с мыслями о том, что как только полностью приду в себя, сразу же отправлюсь обратно, чтобы помочь оставшимся там ребятам и моим боевым товарищам, закончить начатое.

      В две тысячи двадцать девятом году все было закончено и без меня. Приехав домой на восстановление, обратно я уже вернуться не успел.

      С меня сняли обвинение, мое состояние здоровье нормализовалось, и спустя еще немного времени я начал новую главу своей жизни, которая начала подготавливать меня к еще одной развилки моего путешествия, где я вновь должен был сделать очередной выбор.

      Все изменилось в моем родном городе с того момента как я был в нем последний раз, до того, как получил свой срок.

      Многие товарищи и друзья детства, разъехались кто куда, кто в города, кто даже в друге страны. Часть тех, кто остались в городе, отвернулись, боясь со мной общаться.

      Да и если честно, мне самому не было нужды с кем-то дружить или общаться.

      В тот жизненный период у меня и без того хватало с чем я должен справиться и что переварить внутри, без лишних вопросов со стороны и бестолковых праздных движений. Вряд ли те, кто остались в своей размеренной жизни, помня меня прошлого, правильно бы