Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 3. Александр Дюма

моей кассы, куда она будет внесена между шестью и семью часами утра.

      – Слава богу! – вскричал Арамис и захлопал в ладоши. – Ничто, стало быть, не закончено, раз вам еще не уплачено.

      – А ювелир?

      – Без четверти двенадцать вы получите от меня миллион четыреста тысяч.

      – Погодите! Ведь в шесть утра я должен подписать договор.

      – Ручаюсь, что вы его не подпишете.

      – Шевалье, я дал слово.

      – Вы возьмете его назад, вот и все.

      – Что вы сказали! – воскликнул глубоко потрясенный Фуке. – Взять назад слово, которое дал Фуке?

      На почти негодующий взгляд министра Арамис ответил взглядом, исполненным гнева.

      – Сударь, – сказал он, – мне кажется, что я с достаточным основанием могу быть назван порядочным человеком, не так ли? Под солдатским плащом я пятьсот раз рисковал жизнью, в одежде священника я оказал еще более важные услуги богу, государству, а также друзьям. Честное слово стоит не больше того, чем человек, давший его. Когда он держит его – это чистое золото; оно же – разящая сталь, когда он не желает его держать. В этом случае он защищается этим словом, как оружием чести, ибо если порядочный человек не держит своего честного слова, значит, он в смертельной опасности, значит, он рискует гораздо большим, чем та выгода, которую может извлечь из этого его враг. В таком случае, сударь, обращаются к богу и своему праву.

      Фуке опустил голову:

      – Я бедный бретонец, простой и упрямый, и мой ум восхищается вашим и страшится его. Я не говорю, что держу свое слово из добродетели. Если хотите, я держу его по привычке. Но простые люди достаточно простодушны, чтоб восхищаться этой привычкой. Это единственная моя добродетель. Оставьте же мне воздаваемую за нее добрую славу.

      – Значит, не позже как завтра вы подпишете акт о продаже должности, которая защищает вас от всех ваших врагов?

      – Подпишу.

      Арамис глубоко вздохнул, осмотрелся вокруг, как тот, кто ищет, что бы ему разбить, и произнес:

      – Мы располагаем еще одним средством, и я надеюсь, что вы не откажетесь применить его.

      – Конечно, нет, если оно благопристойно… как все, что вы предлагаете, мой дорогой друг.

      – Нет ничего более благопристойного, чем побудить вашего покупателя отказаться от сделанной им покупки. Он из числа ваших друзей?

      – Разумеется… но…

      – Но если это дело вы предоставите мне, я не отчаиваюсь.

      – Предоставляю вам быть полным хозяином в нем.

      – С кем же вы вели ваши переговоры? Кто он?

      – Я не знаю, знаете ли вы членов парламента?

      – Большинство. Это какой-нибудь президент?

      – Нет, это простой советник.

      – Вот как!

      – И имя его – Ванель.

      Арамис побагровел.

      – Ванель! – вскричал он, вставая со своего кресла. – Ванель! Муж Маргариты Ванель?

      – Да.

      – Вашей бывшей любовницы?

      – Вот именно, дорогой друг. Ей захотелось стать гене-ральною прокуроршей. Я должен был предоставить хоть это бедняге Ванелю, и, кроме того, я выигрываю также на том, что доставляю