Хозяин всего нашего. Нина Савчич

ездит без билета, говорят, что с легкостью определяют контролеров. Мне это не удается, но секретарш, архитекторов, адвокатов и врачей я узнаю безошибочно. По осанке, жестам, словарю, склонностям, по тому, как они демонстрируют профессиональную гордость. За них говорит и стиль. Архитекторы выделяются, остальные словно питают одинаковый вкус. Даже покупая в различных магазинах и странах, на разных континентах, они всегда без промаха выбирают то, что мог бы надеть каждый из них. Гардероб архитектора находится где-то посредине между гардеробом художника и журналиста – конечно, когда они выкупаются, а их одежда побывает в химчистке.

      Я с улыбкой кивнула.

      Директор сел за стол рядом со мной, развернул стул так, чтобы не выворачивать шею во время разговора, и положил локти на стол. Кисти рук он сомкнул, левую поместил в правую, принял серьезное выражение лица, слегка нахмурившись, и вздохнул.

      Сейчас будет серьезное заявление, поняла я.

      Директор разомкнул ладони, пожал плечами и опустил предплечья на стол.

      – Как вам сказать? Наш библиотекарь получил травму…

      – Да, мне очень жаль, я слышала…

      – Да, да… нам всем очень жаль.

      Директор от нервного волнения или печали, которая слышалась в его, впору сказать, поставленном голосе и виделась в драматически сведенных бровях, замахал руками влево-вправо, словно двумя веерами, и тем самым очистил от пыли поверхность стола перед собой. Он замолчал, и я подумала, что было бы уместно поинтересоваться несчастьем, которое случилось с библиотекарем. Тем более что тон директора производил впечатление, что человек искалечен насмерть, что для него нет надежды на спасение.

      – У него серьезная травма? Он упал?

      – Да, видите… случай не выбирает… травма…

      – С ним в самом деле все так плохо?

      – Потому мы и пригласили вас, чтобы вы заменили его, насколько потребуется… месяц или два, может быть.

      Я опустила взгляд и кивнула.

      – Спасибо, что выбрали меня.

      – Это было не случайно: вас хвалили, и было ясно, что вы – правильный выбор. Мне не пришлось долго раздумывать.

      Меня снедало любопытство, кто же меня хвалил, и я сомневалась, спросить ли. Будь я в себе, так сказать, лучше проснувшаяся, передо мной не было бы этого сомнения: я состроила бы любезное выражение лица и снова кивнула бы, словно меня способен порекомендовать кто угодно на свете. А так я открыла свою неуверенность.

      – Кто же меня похвалил? Было бы хорошо его поблагодарить…

      Директор посмотрел на меня и ничего не сказал. Взгляд его голубых глаз согревал все, на что был направлен. Директор наверняка был красив в молодости. Меня смутило, что он избегает ответов на мои вопросы, как будто здесь так принято. Да произношу ли я вообще вопросы? Мне пришло на ум, что они остаются у меня в мыслях. Вероятно, я забыла из своей головы исторгнуть фразу. Со мной такое бывает. Поэтому я перебила собеседника и на этот раз очень громко, четко артикулируя, повторила:

      – Я хотела бы знать, кто меня