Последняя секунда Вселенной. Алиса Веспер

могла бегать так, как человеческие бегуны и мечтать не могли.

      Айвин и Аннабель сидели плечом к плечу и ели специальную высококалорийную пищу из тюбиков.

      Айвину казалось, что им остается все меньше времени вместе. Он не понимал, страх это или предчувствие. Не понимал.

      А еще он чувствовал такую свободу, которой не могло быть ни в одном городе. Здесь даже дышалось легче. Здесь он чувствовал то, что говорила ему старшая сестра когда-то давно, на руинах древних замков, на вересковых холмах под низким серым небом.

      – Я выросла в подобном месте, – сказала Аннабель. – Ты говорил про развалины замка – у меня ведь было нечто подобное. Замок моей семьи тоже разрушается. Нужен ремонт, нужны деньги, которых никогда не было. Поэтому меня и пытались выдать замуж. До сих пор пытаются.

      – Понимаю. Но поверь, это не худшее, что могут сделать родственники, – сказал Айвин и тут же спохватился: – Не подумай, я не сравниваю.

      Саншель, и без магии почувствовав напряжение, тут же сменила тему:

      – Как ты думаешь, Айвин, мы найдем там что-нибудь ценное?

      – Не знаю насчет ценного. Но что-то точно найдем.

      – Там есть что-то такое, чего мы, люди, не можем понять, – добавила Аннабель. – Не хватает оборудования. Но не только. Мы слишком узко мыслим.

      – Эйрик боится, что мы можем там что-нибудь повредить, – кивнула Саншель. – Я слышала, он говорил об этом вчера.

      – А то, что там может быть оружие, он не боится? – поинтересовалась Аннабель.

      – Этот вариант мы тоже рассматривали. Поэтому Эйрик здесь. Как самый лучший инженер-пацифист, которого они смогли найти.

      Айвин улыбнулся. Он не мог избавиться от чувства ностальгии. Где-то это все уже было. Возможно, в другом мире. Возможно, в другом времени.

      Саншель ушла, и они снова остались вдвоем.

      – Эйрик кое-что мне рассказал о тебе, – Аннабель положила руку ему на плечо. – Про твою семью. Надеюсь, ты не против.

      – Нет, все в порядке.

      – Я думала о твоей матери, которая тебя похитила. Это ужасно.

      – Я ее почти не помню. Сестра говорила, что мать танцует в лунном свете, пьет амброзию и ворует у людей молоко.

      – А отец? – осторожно спросила Аннабель.

      Она впервые интересовалась его семьей. До этого они сохраняли дистанцию в разговорах о родственниках. Видимо, пришло время. Если и было когда-то правильное время говорить об этом.

      – Я плохо его знаю. Он был… чем-то очень… – Айвин запнулся. Он вдруг понял, что не может подобрать слов. Отец казался темным пятном – абсолютно черным телом[11], поглощающим все мысли, все слова, которыми можно описать его. – Не знаю. Он был… Нет. Я не могу говорить о нем.

      – Наверное, он владеет магией, – предположила Аннабель.

      – Да, вероятно.

      – А отношения у тебя были? – спросила она. – Вернее, я понимаю, что, конечно, были. Но? может, был – или есть – кто-то особенный?

      – Да, конечно. Были особенные люди. И самая особенная женщина.

      Аннабель замолчала, глядя вдаль, а потом все же произнесла:

      – Ты ее все еще любишь? Или не ее, а кого-то другого? Или

11

Абсолютно черное тело – физическое тело, которое при любой температуре поглощает всё падающее на него электромагнитное излучение во всех диапазонах.