Берега/разделительная/черта. Ирина Иванченко

не смей просить,

      не входи в эти воды отчаянным и босым.

      Что мне дать, кроме льда, когда выберешь эту тьму

      и решишься прийти, в ее самую суть шагнуть?

      Я тебя не узнаю – здесь света нет разглядеть,

      ты меня не найдешь в этой черной, как ночь, воде.

      Кровь застынет так быстро… Но в пену, как говорят,

      здесь тебя превратить не сможет уже заря,

      кожу солнца лучи не тронут, чтоб опалить.

      Впрочем, холод, царящий здесь, будет неумолим.

      Он отнимет мечты, с которыми сюда шел,

      из желанной тобой быстро стану тебе чужой,

      ты останешься с нами и будешь, как мы, один,

      лишь поэтому умоляю: не приходи.

      Ты, конечно, не слышишь слов тихих моих молитв,

      все торопишься зелье выпить и стать моим.

      Что ж, и это пройдет. Ты поймешь это позже сам,

      все позволив прочесть по холодным своим глазам.

      Принц, в этой соли нет места для волшебства

      Принц, в этой соли нет места для волшебства.

      Да, я могла бы однажды двуногой стать.

      Петь тебе тихо, практически про себя,

      жить с тобой рядом, напрасно себя губя.

      Но в этой соли нет места еще для слез,

      для глупых девичьих о нежной сказке грез.

      Температура такая, что только стыть.

      Да и не нравятся принцам, увы, хвосты.

      Принц, в моем доме живут только мрак и льды.

      Мне незнакомы огонь, и угли, и дым.

      Рыбам противно тепло, а русалкам – страсть.

      Вдруг полюбить равноценно в сетях пропасть.

      Пропасть меж нами большая: не переплыть.

      Это лишь в сказках мы ласковы и добры,

      тихи, мягки, словно пена на берегу.

      А от реальности боги пусть стерегут.

      Принц, в этих фразах нет смысла, ведь ты к ним глух.

      Молишься бурям зачем-то, зовешь волну,

      ищешь меня, словно в этом есть смысл и суть.

      Мне чужда жалость, но сводит как будто грудь…

      Я отдаю тебя той, что совсем, как я.

      Только не бьются в груди у нее моря,

      а в глазах небо, прозрачной волны синей.

      И я молюсь, чтобы ты оставался с ней.

      Принц, в этой соли пространства нет для любви,

      но я смогла постараться не загубить,

      не утянуть тебя за собой на дно,

      не задушить объятием, как волной.

      В глупых историях счастья и правды нет.

      Соль – это соль: и проклятие, и ответ.

      Принц в мышеловке из замка, я – из хвоста.

      Жизнь все расставила, в общем-то, по местам.

      Мало было сказочки просто слушать

      Мало было сказочки просто слушать —

      иногда в них нужно искать урок.

      Она выбор делает по-иному:

      голос не дает ведьме за дар ног,

      выползает храбро одна на сушу,

      Принцу попадается на глаза.

      Он стоит, сраженный тем, что увидел,

      и совсем не знает, что ей сказать.

      Солнце иссушает ее чешуйки,

      кругом голова идет от жары,

      только лишь поэтому лаской тайной

      кажется ей то, как, ее взвалив

      на плечо беспечно, неосторожно,

      Принц с ней отправляется во дворец.

      Как желаньем нежности объясняет

      то, как он сдирает с нее колец

      золотых узоры на тонких пальцах,

      жемчуга с ракушками из косы.

      Как он остается с ней обнаженным

      в темной теплой комнате и босым.

      Она задает ему вопрос нежный:

      «И твои мечты о любви сбылись?»

      Он ей отвечает: «Ты просто рыба.

      К рыбе идут паприка и анис».

      Возвращаешься в море

      Возвращаешься в море. Укачивает на волнах.

      Принц поклялся не делать, но все равно сделал больно.

      Но теперь прежний мир неродной, и тошнит от рыбы,

      и хвост гибкий, зеленый, как камня на шее глыба —

      ни вертеть, ни плыть ровно, все мечешься, как дурная.

      Королевства принцесса без роду, семьи и края:

      убежавших не ждут. Позабыли давно, отпели.

      Выползаешь неловко поближе к дворцу на мель,

      смотришь в окна высокие, проклятья туда швыряя,

      но