Хозяйка для оборотня и прочие неприятности. Эми Мун

это пустой звук.

      Тягостные мысли толклись в голове, но усталость понемногу брала свое.

      Надо бы поспать… К черту все: и мужа, и драконов. Утро вечера мудренее! А может, она вообще проснется в своем мире. Или прекратит бредить.

      Елизавета прикрыла глаза.

      Медведь тоже не шумел. Тихонько лежал за ширмой, на одной только стеганой подложке, без нормального одеяла и подушки. А на полу сквозняк…

      Не то чтобы Елизавета жалела этого хама, но умом понимала – он вряд ли догадывается, что его хозяйка уже не совсем та, кем была раньше. И поэтому ненавидеть мужчину глупо, хоть его язвительность и снисходительный тон здорово раздражали.

      – Повелеваю тебе лечь на шкуру около камина, а под голову положить любую удобную тебе подушку или ткань.

      Темнота гулко выдохнула. Мужчина был удивлен – она это чувствовала, но приказ исполнил.

      Черная тень бесшумно устроилась перед камином.

      А Елизавета повернулась на другой бок и провалилась в сон.

      Глава 4

      Утро встретила ее громким ором петуха.

      Петуха?!

      Осознание было беспощадным и резким, как удар ножа. Глаза распахнулись сами.

      – Бля-я-я, – промычала Елизавета, упираясь взглядом в балдахин из темно-бордовой ткани, подсвеченный первыми лучами солнца.

      Никакой это не сон! И вчера она действительно очутилась в теле молоденькой прыщавой толстушки, у которой есть муж. И личный раб.

      В ответ на ее мысли сбоку донеслось резкое:

      – Рано проснулись, госпожа .

      Ох… Если бы не ехидное пренебрежение, буквально сочившееся из каждой буквы, Елизавета могла бы назвать его голос усладой для слуха. Такой бархатный и глубокий, чуть рычащий… Но вместо этого с губ сорвалось усталое:

      – Обязательно хамить?

      Очевидно, не ожидая такой реакции, мужик кашлянул.

      – Я вежлив с вами, госпожа.

      Растерянность слегка замаскировала неприязнь, но не убрала ее полностью.

      Тяжко вздохнув, Елизавета все-таки перевела взгляд на мужчину. И, не удержавшись, мысленно присвистнула.

      Если бы она была юной девчонкой, то сейчас бы растеклась восторженно-сиропной лужей или завизжала от восторга – какой красавчик!

      Взлохмаченный после сна Бернард сидел на шкуре, скрестив ноги. А рубашка валялась в стороне.

      Елизавета тут же обласкала взглядом крутые бугры плеч, мощную шею, на которой болтался кулон в виде клыка, пробежалась по жилистым рукам и запнулась о два широких браслета, сковавших запястья.

      Да, это были кандалы, она не ошиблась. Красивые, с узорчатым тиснением, но все равно оковы.

      Во рту стало сухо, а под ребрами завозилось очень неприятное ощущение.

      Оно было похоже на ледяной металлический шарик, настырно давивший на диафрагму.

      Медведь недовольно поморщился и быстро натянул рубаху, пряча совершенный во всех смыслах торс.

      Не хочет, чтобы его рассматривали. Понятно… Она тоже не любила пристального внимания.

      – Госпожа желает еще поспать? – спросил с надеждой, но Елизавета покачала головой.

      – Госпожа желает