Хозяйка для оборотня и прочие неприятности. Эми Мун

пропело пятно зычным церковным голосом. – Прими дщерь твою Элизабетту фон…

      Ее что, отпевают?!

      От страха и возмущения сил заметно прибавилось. Невероятным усилием воли Елизавета отлепила язык от нёба.

      – С-с-сгинь…

      Пятно поперхнулось молитвой. Звенящая тишина повисла в воздухе, но ненадолго.

      – Она не похожа на умирающую, сын мой, – заметило с упреком. – Томас?

      – Кхе… – отозвался еще один голос. – Минутку…

      Запястье обхватили цепкие пальцы.

      – Если понимаете меня, леди, дайте знак…

      Еще и леди вдобавок к сэру! Елизавета все меньше понимала, что тут происходит, но очень хотела разобраться. Силы прибывали, и на этот раз ей удалось сжать кулак.

      – Она в сознании. Раб, принеси воды.

      Раб?!

      Елизавета распахнула глаза шире.

      Несколько раз моргнула, прогоняя остатки сна. Медленно, но пятна приобретали четкость, вырисовывая странную до чертиков картину.

      Комната какая-то.

      Очень темная – только лампадка горит в углу, бросая тени на грубую каменную кладку стен и… ковры? Нет, гобелены! Огромные полотнища от потолка до пола с изображением каких-то монстров и битв с ними.

      Взгляд скользнул ниже и наткнулся на потухший камин и шкуру рядом не самого презентабельного вида. Рядом стоял массивный стол с огромным количеством пузырьков.

      Сбоку шевельнулась белесая тень, и Елизавета повернула голову.

      – Ох…

      Выдохнула, разглядывая довольно молодого мужчину в белой сутане и характерной стрижкой под горшок. Что здесь забыл монах?!

      – Вы очнулись, госпожа, – белозубо улыбнулся мужчина. – Воистину, это чудо. Владыка милостив…

      Его выразительные темные глаза блестели, а лицо выражало крайнюю степень одухотворенности. Казалось, над густой шевелюрой вот-вот воссияет нимб.

      – Владыка всегда милостив, но не будем забывать о науке, – сварливо отозвался другой голос.

      Рядом с монахом возник мужчина постарше – ближе к пожилому возрасту. В отличие от худощавого монаха, он был плотным, носил темные одежды, а его волосы коротко остриженые волосы топорщились грязно-седой щеткой.

      – Позвольте проверить пульс и дыхание, госпожа? – закряхтел, доставая деревянную трубку.

      Да что за шутки такие?!

      Кто эти люди?! И что за странное место?!

      Елизавета уже собралась как следует возмутиться, но мужчина подхватил ее руку.

      – А-а-а-а! – завизжала не своим тонким голоском и шарахнулась в сторону.

      Попыталась это сделать.

      Это не ее рука! У нее нет таких пальцев-сарделек. И ужасных темных пятен на коже! А ногти? Они что, обгрызены?!

      И что это… живот? Она беременна?!

      – Ох, госпожа, успокойтесь, – засуетился лекарь. – Прошу вас…

      – О, Владыка всего сущего, – взвыл монах. – Даруй нам свое благословение, дабы дщерь твоя Элизабетта…

      Какая, к черту, Элизабетта?! Она Елизавета!

      – Вон! – заорала что есть сил. – Оставьте меня!

      Да что с голосом?! Почему она пищит,