Егерь-3: Назад в СССР. Алекс Рудин

не о больных речь, а о тебе, – улыбаясь, сказал Трифон. – На себя примерь то, что я сказал, и не допускай слабости внутри. Тогда и болеть реже будешь. А если есть у тебя близкий человек – так заботься о нём, пока он здоров. Не жди, когда заболеет.

      – А в этом что-то есть, – сказала Катя, вешая последнюю вязку грибов. – Я читала о чём-то подобном в медицинском журнале. Интересный человек этот твой Трифон. Надо будет с ним поговорить.

      – Так давай завтра напросимся к нему на чай, – предложил я. – можем с утра и заглянуть.

      – А где он живёт?

      – Прямо в медпункте. Поставил в кабинете кровать, там и ночует.

      – Странно.

      Катя поёжилась, словно от холода.

      – Ты же говорил, что у него жена и сын в Ленинграде. А он живёт здесь в медпункте, словно ему ничего больше и не надо. А до этого вообще в лесу жил.

      – Странный, – согласился я. – Но Черёмуховке от этого только польза. А в Ленинград он недавно ездил – повидал жену и сына. Но ничего не рассказывал.

      – Решено! – сказала Катя. – Завтра с утра идём в гости к Трифону.

      Она взглянула на часы.

      – Ой! Мы же ещё в клуб успеваем, на кино! Какой сегодня фильм?

      – Не знаю, – улыбнулся я.

      – Неважно! Быстро мой руки, и побежали! Я хочу веселиться!

      В окно кто-то быстро забарабанил.

      Я вздрогнул и всмотрелся в серые сумерки за окном.

      – Тимка?

      Это был один из тех мальчишек, которые притащили в деревню гранату.

      Я махнул ему рукой, и он быстро забежал в дверь. Ввалился в кухню и, тяжело дыша, спросил:

      – Фёдор Игнатьевич не у вас?

      – Нет, – ответил я. – А что случилось?

      – Степан Владимирович пошёл!

      – Какой Степан Владимирович? Куда пошёл?

      – Старик Худояров! Он с лета не вставал! А тут в клуб пришёл сам! Мне мать говорит – беги, отыщи Фёдора Игнатьевича, или кого-нибудь с машиной. Вдруг старику плохо станет совсем!

      – Поехали, Андрей! – решительно сказала Катя. – Скорее!

      Мы выскочили на улицу. На полдороге к калитке я вспомнил, что ключ от машины оставил на столе. Бегом вернулся. Катя уже нетерпеливо дёргала дверцу.

      Я запрыгнул в машину, открыл Кате дверь, и едва она уселась – рванул с места.

      Через две минуты мы были возле клуба.

      У дверей толпился народ. Женщины негромко ахали:

      – Надо же! Ведь поднял Трифон старика! Не зря через день к нему ходил.

      – А что он делал? – спрашивала другая.

      – Надо Катерину спросить. Она рассказывала, но очень непонятно. Вроде, сперва чаем старика поил каким-то, а потом начал с ним разговаривать. Часами возле кровати сидел и говорил негромко.

      – А о чём говорил-то?

      – Да не поняла Катерина. Она с кухни слушала, близко-то не подходила. Боялась помешать.

      – Значит, разговоры помогли?

      – Да какие разговоры?! Чай у него лечебный! Из лесных травок. А травки эти только Трифон и знает. Вот ими и отпоил старика.

      – А я слышала – людям перед смертью легчает, бывает.