Царица поверженная. Маргарет Джордж

пока направимся к пристани! – призвал один из солдат. – Антонию пора расщедриться на угощение!

      Когда мы вернулись домой, Антония дожидались письма. Он взял их и скрылся в своих покоях, а ночью так и не пришел ко мне – должно быть, из-за полученных вестей. Мне, разумеется, очень хотелось узнать, в чем дело.

      На следующий день мы снова отправились к находившемуся в створе улицы Сома причалу, о ступени которого плескались воды гавани. Там дожидались нас наши лодки, и я хранила молчание, ибо заготовила Антонию сюрприз – захватила собственных ныряльщиков со своим запасом рыбы.

      Мы гребли к середине озера, следуя за поднимающимся солнцем. Придет время, оно достигнет зенита, и где тогда будет Антоний? В свете или в тени?

      Проплыв по открытой воде, мы направились к болотистой прибрежной зоне, где водилось особенно много рыбы и птиц. Кое-кто из нашей компании взял с собой лук и стрелы, чтобы поохотиться.

      Антоний, забрасывая удочку, выразил надежду на повторение вчерашней удачи. Долго ждать ему не пришлось: клюнуло почти сразу. Антоний с искренним удивлением вытянул улов, который оказался и впрямь фантастическим: огромная засоленная рыбина, причем не озерная, а морская, выловленная в водах Понта. Любой догадался бы, что она, как и вчера, насажена на крючок человеческими руками.

      Он поднял рыбу за хвост, чтобы все увидели, а потом оглушительно расхохотался:

      – Это воистину чудесный улов. Волшебный, честное слово, волшебный! Не могу не признать.

      – Дорогой Антоний, – сказала я самым нежным и сладким голосом. – Великий Антоний, благородный император! Я думаю, тебе лучше предоставить рыбную ловлю нам, бедным жителям Александрии, Канопа и Мареотиса. Для тебя такой улов слишком мелок. Ты должен добывать царства, города, провинции.

      Его смех затих.

      – Ты никогда не сдаешься?

      Он выбросил рыбу за борт, повернулся и ушел к себе в каюту.

      Вернувшись во дворец, Антоний скрылся в своих покоях, а мне осталось дожидаться его у себя. Не ошиблась ли я, когда высмеяла его на глазах у всех, разгадав секрет его рыбацкой «удачи»? При его чувстве юмора это могло показаться забавным, но могло и обидеть. К сожалению, шутка и впрямь вышла двусмысленной. К тому же Антоний пребывал в странном напряжении и именно поэтому не занимался ничем, кроме рыбной ловли, упражнений да пирушек. Создавалось впечатление, что он хотел отвлечься от действительности в наивной надежде, что проблемы разрешатся сами собой, без его участия. Он будто говорил всем нам: разбудите меня, когда все закончится. Его поведение столь разительно отличалось от того, как поступил бы на его месте Цезарь, что я приходила в отчаяние.

      Я не ложилась спать и ожидала появления Антония, поскольку видела свет в его покоях в ближнем здании. Просматривает ли он бумаги? Изучает карты? Пишет письма? Ломает голову над каким-то решением? О Исида, пусть он предпримет хоть какое-то действие!

      Я вышла наружу, на террасу, где на легком морском ветру трепетало пламя двух факелов.

      «Так