Царица поверженная. Маргарет Джордж

я. – Каждый из вас заслуживает похвалы. Ни у одного правителя нет сановников лучше.

      Мысленно я решила, что все они должны быть вознаграждены по заслугам и удостоены подобающих почестей.

      Неожиданно я почувствовала такую усталость, что едва могла держать голову. Но главное я уже выяснила: в Египте все хорошо.

      Глава 2

      На следующее утро, пока свежий воздух гавани вливался в мою комнату и отраженный свет играл на стенах, я пробудилась ото сна, в котором видела себя погрузившейся на морское дно: ноги и руки опутывали водоросли, волосы запутались в ветвях кораллов. В первый миг после пробуждения я пробежала рукой по волосам, чтобы освободить их, и очень удивилась, обнаружив, что они в этом не нуждаются. При всей своей странности сон был очень реалистичным.

      Потянувшись, я ощутила легкое прикосновение полотняных простыней, более тонких, чем в Риме. Сон подействовал на меня благотворно, и самочувствие мое заметно улучшилось.

      Я велела Хармионе и Ирас распаковать дорожные сундуки и послала за Олимпием. Мне требовались советы врача и по поводу моего собственного состояния, и по поводу здоровья Птолемея, которого продолжал мучить кашель. Путешествие брат перенес тяжело; мы оба доставили немало хлопот нашим спутникам. Правда, вчера Птолемей весь день пропадал в садах, но мне казалось, что вид у него по-прежнему больной. Однако причиной тому могла быть усталость, и я очень надеялась услышать от Олимпия именно это.

      Но когда Олимпий вошел в мою комнату после утреннего осмотра Птолемея, его улыбка выглядела очень натянутой.

      – Наш дорогой… – начал он, и я поняла, что дело плохо.

      – Что с ним? – перебила я Олимпия, не желая выслушивать предисловия. – Что с ним неладно?

      – Я прослушал его грудь, велел ему прокашляться, посмотрел мокроту. Прощупал позвоночник, суставы, изучил цвет выделений. То, что я увидел, мне не понравилось.

      – И что же ты увидел?

      – Застой и гниение легких. Чахотка.

      И все из-за проклятого Рима! Этот римский холод, морозы, сырость…

      – Такое бывает и в других местах, не только в Риме, – сказал Олимпий, как будто прочел мои мысли. – В Египте тоже немало случаев гниения легких.

      – Но Рим все усугубил.

      – Может быть, и нет. Но теперь Птолемей вернулся домой. Люди приезжают в Египет за исцелением.

      – Как ты думаешь, может он выздороветь?

      – Я не знаю, – ответил он. – Если бы ты была мне не другом детства, а лишь царицей, я, как придворный лекарь, стал бы заверять тебя в его непременном излечении. Но ты Клеопатра, а я Олимпий, и потому скажу откровенно: опасность велика.

      – О боги! – вырвалось у меня. Потерять еще и Птолемея – это слишком тяжело для меня одной. – Понимаю…

      – Лекарств от такого недуга не существует, но надежда все-таки есть. Мы позаботимся о том, чтобы он постоянно был в тепле, как можно больше времени проводил на солнце, много отдыхал и дышал свежим воздухом. Подождем, посмотрим