В шаге от бездны. Дмитрий Михайлович Гаркушенко

ушли. Врали, конечно… Но у нас был приказ – местных не трогать. Дерьмо, а не приказ. Как можно взять планету под свой контроль, если днём ты разговариваешь с местным, он жалуется тебе на войну, знакомит тебя со своими детьми, просит немного продуктов, а ночью, с такими же, как он, залазит в твою палатку и перерезает тебя горло?

      Зак кидает смятую пивную банку в угол и тычет в меня пальцем:

      – Вам бы понравилась такая война?

      – Мне она вообще не нравится. – отвечаю я.

      – Вот, вот. Дерьмо это. И мы ничего не могли сделать. Восемь недель. Прошло всего восемь недель, и от полка осталась половина. А толку ноль, – собеседник фыркает и гладит бритую голову. – Дальше нас отвели на переформирование и отдых. Нам дали нового командира. Помню, он построил нас во временном лагере и толкнул речь про наше очередное задание. С первых слов стало ясно, что теперь мы воюем иначе. Идиотский приказ не трогать местных остался в прошлом. Он употребил слово «террор».

      Мистер Черезку ехидно смотрит на меня. Закидывает ногу на ногу и кивает:

      – Тут и начинается «Новый Пекин»!

      С Ли Во Джонгом мы встречаемся в фойе отеля «Самаритен». Он немного опаздывает. Я не против, чашка кофе и сэндвич, после долгого перелёта будет для меня кстати.

      Здание практически не пострадало во время войны, несколько снарядов, разорвались на соседней улице и ударной волной выбило стёкла на фасадной части. Небольшой пожар по вине персонала в ресторане, вот и весь урон. «Самаритен» принимал гостей и постояльцев всю войну. По большей части дипломатов и чиновников. Сейчас он вновь самый популярный и роскошный отель на побережье. Сезон в разгаре. От туристов нет отбоя.

      Мистер Джонг жмёт мне руку, извиняется за опоздание и напоминает, что у него мало времени.

      – Постараюсь не задерживать Вас, – уверяю я. – Я хотел бы услышать о вашей работе в дипломатической миссии в годы войны.

      – Вы имеете в виду «комитет»?

      – Да.

      Он устраивается поудобнее на стуле и поправляет пиджак.

      – Я попал туда случайно. Мой предшественник погиб в авиакатастрофе, через несколько дней после назначения. Начальник позвонил мне и велел вылетать первым же шаттлом. Я стал помощником консула и его референтом. Мы жили и работали здесь в «Самаритен», по большей части. Комитету, с первых же дней его образования, поставили задачу наладить контакт с правительствами колоний, и попытаться дипломатическими методами уговорить их сложить оружие и остановить войну. Легче сказать, чем сделать. Двадцать четыре колонии. Двадцать четыре причины отколоться от метрополии и в два раза больше причин не идти на контакт.

      Он вздыхает:

      – Как человек, обыватель я понимал их, мог согласиться с несправедливостью, жадностью или надменностью политики метрополии. Хорошо представлял себе, что богатство внутренних миров, строится на выкачивании всего необходимого из колоний. Мог понять их мотивы и цели. В истории человечества такое бывало не раз,