Канун Рагнарёка. Влад Волков

Ханна от её шуточек.

      – Да этот говорящий пуфик свой рукой даже по заду шлёпнуть не дотянется, – продолжала та. – Таких нельзя воспринимать всерьёз.

      – Я? Это я тут пуфик? Я – пуфик? Мадам жирафиха… – начал возмущаться гном, приподнимаясь на руках, облокотившись на стол ладонями.

      – Ну, хватит вам! – прервал их Вир. – Об этом я и говорю: лидера нет, только все перессоримся.

      – Да уж, Софра умела вокруг себя всех построить, – проговорила Ядвига с таким видом, словно жалела отнюдь не об отсутствии атаманши в компании, а жалела, что сама такими должными качествами не обладала, хоть и явно стремилась к тому, будучи всё ж таки одной из военачальниц в армии фоморов.

      – Не хотите Брома слушать – и не надо, конь с вами, потом ещё плакать будете, – хмыкнул гном-чародей.

      – А какая у тебя идея-то, дорогуша? – наклонившись вперёд, повернула к нему голову Ханна.

      – Да пока никаких! – развёл тот руками.

      – Так я и думала, – закатила глаза к потолку Ядвига.

      – Я к тому, что пока мы сидим – воз и ныне там. Лидер нужен в команде-банде! Да хороший, а не абы кто. А то как в той басне, этой… как её… Лебедь, рак и… мужик! Во! – вспомнил он, и давай рассказывать пьяным голосом. – Мужик однажды с лебедем и раком спереть удумал воз, гружённый маком. Впряглися. Что же, мужичок первее всех залёз на облучок. Нагайку взял – как треснет по хребтам. Раздались сразу вой и шум, и гам! Рак оказался слаб, и панцирь треснул. И в реку, пятясь, потащил свои все чресла. А лебедь вверх вспорхнул и улетел. Недолго, в общем, воз везти хотел. Мужик взгрустнул. Чтоб закурить, достал табак… да, дым пустив, отправился в кабак. Мораль: коль плох главарь – конец всей банде. Всем в деле нужно быть одной командой! И в воз впрягать бы надо лошадей, держась подальше от сомнительных идей! Что с троицей потом стряслось – известно лишь богам. А с маком воз и ныне там.

      – У-ук! – довольный барсук повертелся у не достающих до пола ног норда в знак, что ему понравилось, аж приподнимался иногда на задние лапы, делая как бы хлопок передними и снова опускаясь своей упитанной тушкой на них, радостно петляя у стула гнома.

      – Ты ж мой хороший, любитель стихов и поэзии! – умилялся ему чародей-низкорослик. – А ну-ка, служить! – брал он со стола косточку с остатками мяса и подразнивал, вытягивающегося на задних лапах зверька, вручив наконец ему угощение.

      – По-моему, всё было не так… – нахмурилась, качая головой, Ядвига. – А щука?

      – Да вечно тебе всё «не так», мадам жирафиха! Ты там была, что ль, я не понял? Какая щука? Щука вообще из другой сказки! Про желания, про печь, про колодец, – махнул на неё Бром рукой. – Слушай, дылда, ты меня не путай!

      – Пропечь? – оживилась, загоревшись огоньками на кончиках пальцев, Лилу. – Это я могу!

      – Налей-ка мне лучше, племянничек, да покрепче! – требовал чародей. – Выпьём за что-нибудь уже, давай. За этот месяц, чтобы был удачным. Или лучше за весь год. А то за него ещё не пили.

      – А за тот? – таким же пьяным голосом, подняв свой лоб с его плеча, поинтересовался Харлик, потянувшись