Красная стрела. Александр Абрамович Козлик

стало собирать бригады для работы по сложным делам. Из различных районов России затребовали по одному следователю для работы в этих бригадах. Лучших ведь не отправляют, они для себя нужны. Вот и откомандировали самого молодого в Москву, пусть учится. Вернется – хорошо, опытный следователь будет, а не вернется – невелика потеря. Таким образом и попал Олег в Москву. Стал работать в отделе по борьбе с коррупцией. Люди серьезные по делам проходили, и вначале, когда они в кабинет заходили, у Олега мышцы ног судорогой сводило, моментально хотелось вскочить и поприветствовать. Но время шло, и Олег стал привыкать к своему положению и своей значимости, ему это нравилось все больше и больше. Главное – это было уловить, куда ветер дует, то бишь чего начальство хочет, и через два года, Олег был зачислен в штат Генеральной прокуратуры на должность следователя по особо важным делам, а еще через год назначен старшим группы. Дело по раскрытию покушения на олигарха Бориса Гогии было первым делом, которое он возглавил, и Олег хорошо понимал, что от раскрытия зависит его дальнейшая карьера. В этом интересы Пупченко О. П. и Пивнюка П. Т. сходились полностью, и им обоим была совершенно безразлична судьба Кузнецова Н. И., а чувство справедливости у них было совершенно атрофировано.

      В этот день Николай Иванович чувствовал себя как в тумане. Его доставили в управление и начали допрос. Вперед пошли оперативники, они требовали признания вины и подробности совершения покушения. Николай Иванович пытался объяснить, что он не имеет никакого отношения к данному покушению, но его объяснение вызывало только усмешки. Ему объясняли, что им уже все известно, они могут сами ему все рассказать, как готовили это покушение, ему надо только подтвердить. Про адвоката речь вообще не заходила – это ведь не допрос, а вообще «дружеская» беседа. Только к вечеру появился следователь и с ним «подручный» адвокат. На вопрос, может ли он предложить защитника для представления своих интересов, Николай Иванович ответил, что у него нет адвоката. Тогда в дело вступил адвокат, которого пригласил следователь.

      Адвокат внимательно его выслушал и заявил, что раз у него изъяли оружие, то вина его все равно будет доказана, поэтому лучше пойти на сделку со следствием, признать вину, получит меньший срок. Николай Иванович стал убеждать адвоката, что его вины нет, а как появилось у него оружие на даче, он сам понять не может. На что адвокат ему сказал: «Как знаете, вам решать».

      Затем последовал короткий допрос, где зафиксировали отказ Николая Ивановича от показаний, велели подумать, хотя он утверждал, что не совершал преступлений, и отправили в КПЗ (камеру предварительного заключения). По дороге опера опять его старались убедить в том, что надо признаваться. И поздно вечером он попал в камеру. Одиночная камера 3 на 4 метра, деревянные нары, стол и унитаз. Зато никого не было, и можно было привести мысли в порядок. Николай Иванович никак не мог понять, откуда появились автомат и гранаты. Неужели это сын принес? Не должен. Его