Уезд бездомных демонов. Reigon Nort

же смягчился, Мария ещё раз попыталась его обнять – в этот раз всё получилось, и она обхватила его руками чуть повыше поясницы, крепко прижимаясь к нему.

      – Надежда. – Арсений отвернулся, будто презирал это слово. – Присядь на кресло и отдохни, а я принесу целебные эликсиры. – Кивнув на коричневое кресло, расположенное в углу и накрытое зелёным покрывалом с изображениями золотых петухов, он зашагал к себе в комнату, с трудом освободившись от заботливых материнских объятий.

      Верхний ящик стоявшего в его покоях письменного стола был полон целебных зелий. Арсений, в первый же день, переделал стол из письменного в алхимический: с помощью твёрдой проволоки и смекалки, ну и нескольких подставок – привезённых им с собой. Он взял пару округлых мензурок с высоким узким горлом заполненные на три четверти клубнично-красной густой жидкостью, трясущейся как желе в раскачивающихся при ходьбе руках.

      К его возвращению на кухню, стол и стулья уже были восстановлены, а мать суетилась у плиты, разогревая на огне сковородку, чрезмерно театрально демонстрируя, что с ней уже всё в порядке и ему совершенно не о чем беспокоиться. Вот, только, он не поверил в её наигранную беспечность и зубами вырвал деревянную пробку из горла мензурки; та вышла с глухим «выстрелом», словно открылась бутылка шампанского или вина.

      – Иди сюда, горе луковое. Сдались тебе твои сковородки. – Он выплюнул пробку на стол и ногой пододвинул стул к матери.

      Мария покорно села источая радость, будто и не пережила только что почти час ссор и побоев. Арсений прикоснулся к её подбородку большим и указательным пальцами левой руки (между безымянным и средним он сжимал ещё закрытый эликсир) и приподнял ей голову. В правой руке у него была открытая мензурка, которую он опрокинул над ней. По горлышку потекла жидкость, кажущаяся тягучей только из-за искажения от толстого стекла, из которого делались алхимические сосуды: на самом же деле целебный раствор был не более густым, чем прокисшее молоко или кисель.

      Упав на кожу, лечебный состав зашипел и начал испаряться, создавая розовые столбики дыма, извивающиеся тонкими змейками. Как и любой алхимик, Арсений прекрасно знал, что испаряется только четверть раствора, всё остальное впитывается через кожу, уходя вглубь организма; благодаря чему зелье исцеляло не только повреждение в мягких тканях, но и могло срастить сломанные или даже раздробленные кости.

      Синяки, ссадины и ушибы исчезали на лице Марии моментально, не оставляя даже намёка на недавний инцидент. Сын внимательно осмотрел лицо матери, немного небрежно водя его из стороны в сторону.

      – Он тебя только по лицу бил? Больше нигде синяков нет? – Арсений прищурился, стараясь ничего не упустить из виду.

      – Только по лицу, больше нигде. – Из-за того, что её крепко держали за подбородок голос у неё вышел как у обиженного ребёнка.

      – Точно?! – Он всё не убирал руку с её лица.

      – Да точно, точно. – Она сама оттолкнула его. – Можешь быть спокоен.

      Мария нервно