Седьмое имя. Николай Иванович Шерстенников

смотреть на нее не как на опасность для тела, а как на урок для Духа, тогда Искра разгорится и ее пламя сожжет в тебе преграды перед глубинным знанием. Тогда и станешь Ведающим! Ты откроешь дорогу и предстанешь перед Истиной. И поймешь окончательно, что эта жизнь – и не жизнь вовсе, а так, погоня за бедами. Перестанешь от них прятаться, и они тебя больше не увидят. Пока их боишься – ты для них открыт! А как избавишься от страха – закроешься… Никто не сможет причинить тебе вреда.

      – Но как это сделать? Научи – не бояться. Я же человек! Я не могу поступать так, чтобы сердце одинаково ровно билось и в радости, и при опасности…

      – Пока зовешь себя человеком, но понимаешь под этим лишь тело – все так и будет! А когда поймешь, что тело – это только малая толика человека, вот тогда и взойдешь на высокую ступеньку…

      – Как понять и взойти?

      Старик улыбнулся и начал таять. Оламер смотрел, как оплывают контуры, тело становится прозрачно-туманным и сквозь него просвечивают каменные стены пещеры. А потом старик пропал вовсе. И вновь его обступила тишина. Живая и обволакивающая, растворяющая в себе. Но сейчас она обняла его ласково, и он почувствовал, что в его сердце из плотной тишины входит что-то…, попробуй объясни это: сгусток, огонек, искорка… Не поймешь. А в сердце стало тепло, радостно, а потом чувство разлилось по всему телу. Оламер и не заметил, как плотная тишина выдавила его из пещеры. Опомнился только под лучами вечернего солнца.

      Он огляделся. Сколько пробыл в этом мире, а ничего не видел. Не до того было. А сейчас смотрел во все глаза, чтобы запомнить, каков он – мир первопредков.

      Только ничего толком разглядеть не смог. Стоял на площадке перед входом в пещеру и смотрел вдаль, а дали не было… Привычный горизонт исчез. Вместо него возникали картины в полнеба величиной: то он видел бесконечную зелень леса, из которой кое-где торчали руины каких-то строений… Потом в небе мигнуло и он увидел океан, а по нему плыли корабли Бури… Еще раз мигнуло, и перед его взором открылась картина: то ли люди, то ли волки сидели на поляне вокруг сияющего шара. Один из них встал, подошел к шару поближе и упал так, чтобы грудью удариться о него. И едва коснулся шара – исчез…

      Еще раз мигнуло, и он увидел Овелу. Она стояла на кромке воды и вокруг нее перевивались полосы сиреневого тумана. А из них появлялись диковинные существа. Овела стояла среди них и руками разгоняла струи тумана. И когда ей удавалось это, звери становились яркими, отчетливыми, но почти сразу начинали оплывать, словно шкура с них слезала. А новые волны тумана накатывали на берег, и звери в нем обретали прежние формы.

      Оламер засмотрелся на картины и очнулся, когда почувствовал, что кто-то толкает его в спину. Он оглянулся и увидел давешнего коня с рогом на голове.

      Конь раскатисто всхрапнул и мотнул головой, показывая Оламеру на свою спину. Ведун послушно ухватился за рог, и конь забросил его на круп. И едва Оламер коснулся конской спины, навалилась слабость, сон придавил, он припал головой к шее животного…

      Очнулся